Самое простое, в данном случае, построить обзор на сравнении с нетленкой Александра Александровича. Причем в стиле праведного гнева высокодуховного интеллектуала. Типа, да-да, вновь мы вляпались в «Слякоть», точнее – в ее южно-железнодорожную интерпретацию. И кто же ее написал? Девушка? Такую вот натуралистичную жесть? Ох, куда катится этот мир… Ну что за адская мода? Нет, чтобы «сеять разумное, доброе, вечное», как завещал Некрасов. Ну или хотя бы мило-романтичное – «Колечко на память, колечко. Теперь не свободно сердечко…», как пела Танечка Овсиенко. А нам тут, понимаешь ли, опять «шершавые пальцы проникли во влагалище…» и «острая кромка вспорола щеку и рассекла глаз…». ЗАКЛЕЙМИТЬ! и ЗАПРЕТИТЬ!
Но несостоятельность подобной критики в том, что ее возможный автор собственноручно расписывается в культурологическом невежестве. В частности, в незнании такого художественного направления, как «сплаттерпанк». К этому пиршеству гротескного насилия можно относиться как угодно, но нельзя не признавать его существование и популярность. Конечно, «экстремальный хоррор» — чтение не для всех, и немалому количеству людей вообще не стоит с ним ознакомляться. Но если уж мы беремся судить о таком рассказе, как «Колечко», то прежде всего обязательно зафиксируем:
— «ОСТОРОЖНО! СТРОГО 18+» — как написала сама Мария Синенко, в посте о «Колечке», в своем авторском паблике.
— произведение сугубо для поклонников сплаттерпанка или, по-простому говоря, хоррора без границ.
— и, естественно, буйная фантазия автора никак не соотносится с психическим здоровьем автора. Это именно книга, а не психиатрическая карта (как жаждется думать отдельным «критикам»).
«Колечко» рассказывает о злополучной поездке Лены, вчерашней потенциальной невесты, заставшей любимого в постели с ее лучшей подругой. Теперь Лена в одиночестве держит путь к Черному морю, дабы на отдыхе отвлечься от мрачных мыслей. В поезде девушка знакомится с приятным парнем, непринужденно болтает с ним в вагоне-ресторане… а потом внезапно проваливается в адскую бездну! Но это не потусторонний мир с фантастическими монстрами, а отвратно-бытовушное грязное преступление, совершаемое «красивым мужчиной» и его товарищами…
Сначала о социальной ценности рассказа, которая присутствует и в таком вот отвязном кошмаре, «без стыда и совести», как сказали бы некоторые литературоведы, не относящиеся к целевой аудитории. Настоящее зверьё человеческое — оно такое, а в отдельных реальных злодеяниях, еще более садистски-изощренное и безжалостное. «Колечко» лишний раз напоминает, что случайно встретившиеся «вежливые джентльмены» респектабельной наружности, могут отказаться оголтелыми отморозками. И если кажется, что «сколько же можно об этом напоминать, все это и так знают!», то реальная жизнь, увы, показывает, что напоминать об этом нужно вечно и бесконечно. И если вдруг, как рассказ-предупреждение, «Колечко» врежется конкретной читательнице в память и заставит поостеречься «опасных посиделок», то уже имеет огромную практическую ценность.
Теперь о манере изложения. Минимальная предыстория героини, с последующей стремительной подачей кромешного ужаса, не заканчивающегося до самого финала. Так пугающая «нежных» читателей нецензурная брань здесь более чем уместна, ибо всякая «слякоть», как себя обозначили аналогичные герои другого вышеупомянутого рассказа, именно так и разговаривает. А групповое изнасилование, по определению не может быть описано «высоким слогом», не зря в свое время бурной критике подвергся рассказ «Бездна», русского классика Леонида Андреева. Безусловно, от автора к автору в подобном сюжете может быть разная степень натуралистичности. Но если мы ратуем за сермяжную правду в криминальном хорроре, то словесная «грязь» оправдана профилактической целью произведения. Ибо если это происходит в реальности, то именно так; чудовищно и болезненно, без какой-либо сексуальной романтики.
Впрочем, «Колечко» не только про преступление, но и про наказание. И последнее — куда более сложный вопрос, чем однозначное осуждение данного злодеяния. Конечно, в цивилизованном обществе нелюди любой степени упадничества заслуживают суда и официального приговора. Но в случае самозащиты, в момент совершения преступления или находясь в заложниках; насколько вообще уместно понятие «превышение мер необходимой самообороны»? Насколько немыслимой должна быть жестокость по отношению к тебе, чтобы ты давал отпор, ничем себя не ограничивая? Когда возможен знак равенства между агрессией злодея и «ответкой» жертвы? Или же жертва в любом случае обязана сдерживаться, и всеми силами стараться не наносить выродкам тяжких телесных повреждений? И об этом «Колечко» подспудно спрашивает уже не рядовых читателей, а сильных мира сего. А учитывая количество спорных вердиктов в делах о «превышении…», данный вопрос по-прежнему актуален.
Страница рассказа «Колечко» в КЛУБ-КРИКе
Читайте также в Клубе:
Рецензия на хоррор-рассказ Марии Синенко «Лампы» (2022 г.)
Травма – о рассказе Анны Ельковой «Ася» и событиях, вследствие его публикации.
Loading ...
Добавить комментарий