Формально в основе «Неистовства» мотивы реальной истории американского маньяка Ричарда Трентона Чейза. Но это тот случай, когда в фильме истинные ужасы его деяний существенно преуменьшены. Снимай оскароносный режиссер Уильям Фридкин буквально как было, его картина с трудом бы получила и высший возрастной рейтинг NC-17. Ибо то, что творил Чейз в действительности, тяжело читать даже в статье Википедии. Так что Фридкин существенно смягчил художественную интерпретацию жестоких преступлений, дабы сконцентрироваться на другом остросоциальном аспекте.
Убийцу показывают сразу, так что детективной интриги в «Неистовстве» нет. Как фактически и долгой истории поимки. Большая часть хронометража – это психологическая судебная драма с извечной дилеммой «казнить нельзя помиловать». Сначала режиссер максимально сгущает краски, представляя злодея выродком в последней инстанции. А далее вместе со зрителями размышляет: имеют ли такие монстры право на жизнь? Здесь перед присяжными не стоит вопрос — виновен ли подсудимый? Улики сразу же неопровержимы. А вот какое наказание заслуживает чудовище – предмет жаркого спора защиты и обвинения. Адвокат настаивает, что его клиент – глубоко больной человек, не отдающий отчета в своих действиях. А значит его надо лечить, а не отправлять в газовую камеру. Что же до прокурора, то тот буквально требует казни. Иначе «невменяемого» через несколько лет могут выпустить из психушки за примерное поведение, и он продолжит убивать.
Фридкин, будучи серьезным режиссером, не ограничивается однобоким рассмотрением ситуации. В фильме хватает критики общественного строя, допускающего такие ужасающие преступления. Здесь и возможность легально купить огнестрельное оружие у человека, лежавшего в психлечебнице. И вопиюще халатное нарушение инструкций полицейским конвоем, когда опаснейший подозреваемый без проблем может сбежать из-под стражи. И возмутительное покровительство врача-психиатра, для которого душегуб – важный предмет исследований, а его шокирующие поступки – «цена научных знаний». Ну а неистовое упорство прокурора в доведении дела до смертного приговора рифмуется с собственной трагической утратой. И если внезапная болезнь и смерть его дочери – воля божья, то зверское убийство маленького мальчика, входящее в «будничную серию» сволочи на скамье подсудимых – уму непостижимое рукотворное зло. И оно должно быть безапелляционно и жестоко наказано.
На протяжении всей карьеры Фридкин старался совмещать глубокомысленность и жанровость. Так и в «Неистовстве», при всей его разговорной сути, хватает кровавых сцен. Впрочем, здесь насилие нужно не ради развлечения, а для буквальной демонстрации – ЗА ЧТО судят маньяка. И явно ощущается, на какой из противоборствующих сторон режиссер. Но в то же время он показывает – как важно высказаться и защите. Ведь как знать: возможно «праведный гнев» с требованием умерщвления — это морально неверный путь, и смертная казнь низводит «судей» до уровня злодея. А великодушное сохранения жизни – требуемая благодать в любой ситуации и в отношении даже запредельно скверного человека.
Финал сделан так, чтобы зритель сам поставил точку в истории. Почувствовал себя на месте присяжного, который несет ответственность не только перед законом, но и перед совестью. Хотя она, конечно, у каждого своя. И если один будет переживать из-за того, что обрек на смерть человеческое существо, то другой изведется, что помиловал тварь, резавшую на куски женщин и детей…
Добавить комментарий