Вы когда-нибудь ловили себя на мысли, что не можете оторваться от фильма, хотя включили его несколько секунд назад? Конечно, ловили. Я даже знаю, на каких моментах при просмотре замирало ваше дыхание. Такое случалось, когда на экране без звука появлялся оригинальный или жуткий образ. Собственно жутким его делало само беззвучное появление. Действительно, подобный режиссёрский ход оправдывает себя в качестве приёма, доводящего зрителя до испуга. А что, если подать этот ход не как приём, а как технику…
Режиссёр Джон Красинки так и поступил. Он создал мир будущего, выжить в котором возможно лишь не издавая ни звука. Эта завязка необычна, ведь ранее в ужастиках мы зачастую сталкивались с монстрами, бесшумно выскакивающими из-за угла. Монстры же Красински шумные, а жертвы их (семья с двумя детьми) тихие. Помимо того, они всегда напуганы. Ибо чтобы выжить, нужно молчать и думать глазами. Но, как оказывается, вместе с героями думать глазами начинаем и мы.
Приём с молчанием режиссёр использует не только для создания конфликта и нагнетания атмосферы, но и для уловки зрителя. Дело в том, что отсутствие речи у героев заставляет всматриваться в язык их жестов, что приковывает зрителя к происходящему на экране и заставляет смотреть, не отрываясь. Уверен, что если вы посмотрите «Тихое место», не отрываясь, то ощутите в конце странное чувство, будто упустили из художественного контекста какую-то мысль. Всё дело в том, что длительная (беспрерывная) концентрация на картине истощает внимание. Вследствие чего понимание глубины образов даётся сложней, а сама картина кажется более «умной». Признаюсь, что смотрю подобные фильмы с паузами, поэтому замечаю прагматичные ходы режиссёров.
Однако, несмотря на всю прагматичность в борьбе за зрительское внимание Красински не лишён сентиментальности. Он использует в своей работе лирические ходы. При этом, каждый из них выглядит не только как «красивая картинка», а несёт смысловую нагрузку. Например, сентиментальным выглядит хождение отца с сыном в лес к источникам воды, где мужчина учит ребёнка выживать. С одной стороны, это раскрывает взаимоотношения между героями, а с другой показывает зрителю, что монстры не могут тронуть человека у громких водоёмов: плавный и постоянный шум (типа рокота водопада) заглушает короткие и резкие звуки, что даёт возможность иногда говорить между собой. Лучший же лирический ход, на мой взгляд, это сцена, где беременная жена тихо подходит к мужу и надевает ему на голову наушник. Благодаря появляющейся музыке немой кадр становится ярче и мы видим, как, несмотря на опасность внешнего мира, супружеская пара кружит в немом танце.
Такая идиллическая картина контрастирует со сценой, появляющейся к концу фильма. Последняя не могла не появиться, поскольку у настоящей любви есть следствие — я говорю о родах героини. Они поданы режиссёром мастерски красочно как цепь случайных событий, началом которых была элементарная невнимательность женщины, наступившей на гвоздь. Нет смысла описывать сложную сюжетную цепочку. Для осознания драматичности момента достаточно понимать, что разрешиться от бремени сидящего в тебе человека, не издав не звука, практические невозможно. Особенно, когда человечек обязательно закричит, только появившись на свет. И привлечёт тварей извне. А ведь они ждут, поэтому очень быстро окажутся в доме.
Здесь техническая работы Красински даёт сбой: при появлении монстров в доме обнаруживается ляп. Возможно, при монтаже плёнку пришлось порезать и удалить некоторые сцены, а может, была упущена элементарная логика — но препятствий на входе в дом перед тварями показано не было. Как тут не вспомнить песню М. Круга «Приходите в мой дом, мои двери открыты…» Впрочем, петь песни и угощать вином монстров, как заверял шансонье, героине не приходится. Мысли женщины заняты другим: как выжить, сохранив ребёнка. К счастью, это не так уж сложно: по ходу просмотра становится хорошо видно, что отец семейства тщательно готовился к появлению сына. Перед нами появляются и бункера с временным запасом пищи, и небольшая звукоизолирующая коробка, куда мать кладёт дитё, чтобы оно было в безопасности.
Образ младенца, который ради выживания должен лежать с кислородной маской в домашнем гробу, воздействует на зрителя эффектно. Будто лишний раз напоминая, что для существования в жестоко мире оправданы любые средства. Хотя, такое напоминание редко бывает лишним, так как человек не в силах прыгнуть выше головы и забывает о гвоздях, мимо которых прошёл только вчера. В экстремальных условиях такое непостоянство чревато гибелью, поэтому рождение нового человека – естественное следствие возможной смерти его родителя. «Если не можешь выжить сам, дай родиться другому» — даже если он будет вынужден жить в гробу. Здесь прекрасно просматривается философская антиномия, что безопасные условия новая Жизнь может найти в месте, ассоциирующемся со Смертью.
Вообще интересных антиномий в фильме достаточно. Например, столкновение слепого хищника, обладающего хорошим слухом с жертвой, которая видит, но не слышит. Жертвой в упомянутой сцене выступает глухая дочь главного героя; девочка спасается лишь благодаря тому, что её слуховой аппарат издаёт частоты, которых тварь не в силах выдержать. Уязвимость монстров, как требует закон развития сюжетной динамики, проявляется ближе к концу фильма. Но, к сожалению, для объёмности образа слабой стороны не достаточно. Для этого нужна хотя бы история происхождения монстра, которую мы, к сожалению, не получаем.
Интересно, что общей истории нет также у героев, хотя их образы кажутся вполне живыми. И это несмотря на то, что не переданы изменения в каждом из членов семьи. То есть, нет развития и/или деградации в человеческих образах, за которые критики так ценят высокое кино. Но «высокость» не всегда синоним профессиональности; часто два понятия расходятся между собой, особенно в современном кино. Так произошло и здесь, потому что «Тихое место» снято профессионально, а отсутствие перемен в героях оправдано условиями, в которых последние оказались. Здесь некогда душевно развиваться, потому что хочется есть; и деградировать не позволительно, потому что глупый всегда погибает. Поэтому приходится жить на инстинктах, расслабляясь лишь у источников воды.
В этой детали тоже хорошо чувствуется философская нотка стиля Красински. Режиссер словно сыграл на парадоксах развития человечества. Ведь ранее, чтобы выжить, первобытный человек должен был искать спасения у огня. Человек же будущего, показанный в «Тихом месте», для этой цели ищет спасение у воды. Но, несмотря на то, что события фильма разворачиваются в будущем, он показывает человека с его первобытной стороны — то есть говорит о нашем с вами общем прошлом.
Добавить комментарий