Покупайте книгу «Русский Хоррор» на ЛитРес!

 
 

ЕЩЕ КЛУБ-КРИК

LiveJournal ВКонтакте
 
 
 
 
Возрастные ограничения на фильмы указаны на сайте kinopoisk.ru, ссылка на который ведет со страниц фильмов.

Мнение авторов отзывов на сайте может не совпадать с мнением администрации сайта.
 

Реклама на сайте

По вопросам размещения рекламы на сайте свяжитесь с администрацией.
 
 
 
 

Конкурс рассказов Darker – первый тур. Часть 3

 

Осталось чуть меньше суток до окончания первого тура литературного конкурса журнала Darker, партнером которого выступает КЛУБ-КРИК. Пока авторы нервничают, выложим очередную порцию КРИК-отзывов. С текстами самих рассказов конкурса «Чертова дюжина Darker» можно ознакомиться непосредственно на сайте конкурса.

Саспенс

Дмитрий Бортуев – известный режиссер фильмов ужасов. Но ни его поклонники, ни его противники не знают его секрет, ставший источником страшного вдохновения.

Автор, вы – смелый человек. Назвать рассказ на конкурсе хоррора «Саспенс», да еще и дать в сноске определение для непосвященных – это круто. Теперь даже самый прожженный критик не придерется – в рассказе есть саспенс! 🙂

По сути, текст состоит из двух условно связанных рассказов: первый – бытовая зарисовка из «будней» хоррор-режиссеров, поднимающая важную для всех поклонников ужастиков тему отторжения, которое у многих зрителей вызывает этот жанр. Вот только почти все реплики в этом фрагменте – шаблонные, предугадываемые, а главное – ничем не завершающиеся. Ну, пообсуждали, ну, поругались. И что?

Вторая часть – это вариация на тему «Кошмары ну улице Вязов 99: Иди к папочке». Да, читатели заметили связь зеленого и красного цвета в образе отца героя, и цвет «глаз» из его кошмаров. Но этот кошмар так и остается «страшной картинкой» — самой по себе, никуда не двигающей историю. Почему убиенный алкоголик превратился в навязчивого монстра? Что будет с героем дальше? Какое отношение к кошмарам героя имеет «политкорректная» критикша Фролова? Непонятно.

Занятно, что рассказ, вроде бы как написанный с точки зрения «защиты» авторов хоррора, косвенно поддерживает расхожий стереотип (присущий как раз многочисленным «Фроловым»), что все те, кто снимает или смотрит хоррор – психопаты.

Зато приятно прочитать, какой видится нашим читателям жизнь рядового режиссера ужастиков в России: «Четырехкомнатная квартира Дмитрия представляла собой образец роскошного жилья. В ней было все: современная мебель, огромная удобная кровать, несколько кресел, большой телевизор, аудиосистема и много чего еще.» Да это просто фантастика!

А ведь было бы куда интереснее, если бы кошмары режиссера оказались завязаны на ситуацию с интервью – для Фроловой там явно нашлось бы место! Или пусть кошмары бы преследовали Фролову, а режиссер оказался бы просто нормальный обычный мужик. Ну хоть как-то разрушить шаблон. А от произнесения слова «саспенс» саспенса в рассказе, увы, не прибавляется.

***

Город бабочек

Сережа из 6-Б с друзьями собираются в гости к биологу Леониду Семеновичу. Долгожданная встреча оборачивается кошмаром – ученый мертв, и его труп покрывают крайне опасные существа: плотоядные бабочки…

Недавно смотрел с дочкой мультик «Семейка Крудс», где среди других вымышленных доисторических животных фигурировали птички-пираньи. А тут, значит, бабочки. Ну что ж, бабочки так бабочки.

Перед нами – экшн-зоохоррор, в котором непрерывно что-то происходит, герои куда-то бегут и льется кровища. Сделать персонажами такого сюжета – 12-летних школьников – рискованное дело. Ведь обычно дети в хорроре (за редкими исключениями) – персоны неприкасаемые.

Вся вводная часть рассказа – вплоть до обнаружения трупа (а это почти 5 тыс знаков) кажется необязательной – к чему знакомить читателей с персонажами, которых съедят первыми? 🙂 Да и повод встречи ребят с ученым кажется надуманным – дети идут в гости к биологу… смотреть в телескоп.

«После урока Сережка подошел к крепкому еще мужчине» Интересно, к чему было квалифицировать ученого-биолога, как «крепкого еще мужчину»?

С момента обнаружения трупа действие практически не останавливается. В кино это, возможно, хорошо бы смотрелось, но в рассказе – утомляет. Куда уж тут «развиваться персонажам», когда все бегут-бегут-бегут…

«Девочка уже не кричала, она втягивала воздух, чтобы вытолкнуть из себя хрип, похожий на неумелое рычание маленького щенка. Комната наполнялась хрустящим свистом» Вот даже не знаю, что вам сказать, автор. Вроде бы вы все сделали правильно: напугали и шокировали читателя. Но ради какой сверхзадачи вы скормили тварям ребенка? Что бы изменилось в композиции рассказа, если бы герои были бы старше?

«Дима корчился от боли, хныкал, тянул и дергал, но только немного сдвигал девочкин труп» — как-то странно звучит «девочкин труп».

«Насекомые кружили перед глазами, не давая сосредоточиться.» — также не дают сосредоточиться все эти мясные-бабочкины подробности.

«Сережа снял кед, вытер им Димино лицо» — вытер кедом лицо? Неожиданно…

А потом Сережа попадает в подвал, действие, наконец-то, делает небольшую передышку – ну не в каждом же абзаце описывать желтокрылую кровавую органику – и тут, совершенно неожиданно, наступает лучшая часть рассказа. В ней никого не жрут и никто ни за кем не гонится, но тут возникает интересная сюжетная коллизия – в подвале оказывается перепуганный мальчик, который боится выходить наружу, и бомж, потенциально не менее опасный, чем твари снаружи. При этом мальчик знает об опасности, а бомж – нет. Из такого расклада можно выжать немало вариантов развития сюжета. Но автор выбирает самый прямолинейный: мальчик «сдруживается» с бомжом Женерычем/Жинерычем (имя хорошее!), тот поит мальчика водкой (!!) и мальчик засыпает… А утром просто уходит, оставляя бомжа за пределами истории. Автор, так нельзя! Бомжа надо было либо спасать, либо героически убивать! А вы нарисовали колоритного персонажа, куда более живого, чем схематический Сережа из 6-Б (единственная индивидуальная черта которого – выпавший зуб), и выбросили его из сюжета. Как же так!

Ночь с бомжом в подвале явно заставила героя повзрослеть – если до этого автор описывал его, как Сережа или мальчик, до теперь герой именуется не иначе, как Серега или парень. Вот так с бабочками и детство ушло… 🙂

Снова порция экшна (Труп кошки! Труп Вити!) «Хоть бы не отвалилась голова, как у Витьки!» — ага, а если обглодают до костей, то нормально? Герой находит необычное средство защиты (огнетушитель) и вдруг… история заканчивается. Как «бог из машины», появляется папа, объясняющий природу «бабочкопираний» (парень Сергей попутно уменьшается до «Сержика»). Кстати, где мама – непонятно. И как, в свою очередь, удалось спастись родителям – тоже тайна.

Что ж, экшн получился довольно однообразный – бабочки, крылья, усики, кожа, кровь, кости… А запоминается из всего рассказа как раз не чересчур везучий мальчик Сережа и его невезучие друзья, а безвестный бомж Жинерыч с неведомой кожной болезнью. Из этой сцены мог бы получиться совсем другой, но куда более увлекательный рассказ: мальчик заперт с бомжом в подвале, бомж сам по себе опасен, а на улицу не выйти… Помните, в фильме «Война миров» герой Тома Круза с дочерью, спасаясь от инопланетян, оказывается в подвале как раз с таким психопатом (Тим Роббинс). А сколько вариантов развития событий – бомж-маньяк угрожает мальчику, но тот скармливает его тварям. Или бомж проникается симпатией к мальчику и жертвует собой ради него. Или мальчик спасается от чудовищ, но заражается от бомжа смертельной кожной болезнью. Или мальчик и бомж пробиваются «к своим», объединяя свои усилия (бомжу должно помочь искусство выживания на улице). Сколько вариантов, и ни одной бабочки!

***

Афина: Генезис

Студент-историк, увлекшийся исследованием культа богини Афины, приезжает в гости к немецкому профессору. В его распоряжении – множество редчайших научных трудов, но с каждым днем пребывание героя в гостях становится всё более опасным…

В комментариях этот рассказ хвалили за стилизацию (под Лавкрафта?), но я, увы, из тех читателей, кто вслед за Алисой скучает от книжек «без картинок и разговоров». Разговоров в рассказе и правда нет, а прочитать текст в 35 тыс знаков без единого диалога – это трудно. Так что лично для меня нарочито неторопливое тягучее старомодное повествование – барьер для получения удовольствия от рассказа.

С первой же фразы «»Процесс познания всегда сопряжен с опасностью, порой настолько великой, что истинный ее масштаб ускользает от пытливого, но всё же близорукого взгляда ученого ума» автор дает понять, что легко не будет. Кажется, что действие будет происходить веке в XIX, ан нет – дело происходит в постфейсбучно-твиттеровскую эру, когда витиеватая манера размеренного повествования, выбранная автором, поневоле кажется архаичной, заставляя усталого рецензента скорбно взирать за количеством оставшихся знаков в рассказе (черт, это заразно… :-))

Попытаюсь оставить в стороне вопросы стилизации и сосредоточиться на страшной (как было обещано) истории. Сразу кажется, сомнительным, что в библиотечном фонде подмосковного Толмачевского Исторического Университета (это же не Ленинка) найдутся «сотни научных трудов, монографий и статей» на тему культа Афины. Далее следует громадный (на 3 тыс знаков) абзац про эти самые статьи, из которых запоминается только советский этнолог наблюдающий каннибальскую оргию (чего только не было в СССР!), после чего «советская экспедиция вступила в схватку с дикарями» — вот про эту историю я бы рассказ почитал!

За стеной наукообразных абзацев совершенно не виден вам герой – о нем известно буквально то, что в 2011 году он начал писать диплом. Кто он? Почему о нем интересно читать? Пока нет ответа.

Пребывание героя в гостях у немецкого профессора ничуть не облегчает повествование, продолженное в той же размеренной, перегруженной прилагательными и лишенной всякого драйва манере. Даже о своей тревоге герой говорит отстраненно, как о научном труде: «Тем временем, мое пребывание в доме профессора знаменовалось различными тревожными событиями, которые постепенно пробуждали во мне необъяснимый страх и трепет». Не знаю, я никакого трепета при чтении не испытываю. Даже любопытства нет. Явно же, что профессор – прихвостень кровавого культа, и т.д. Скорей бы уже началось действие.

«». Некоторые из новых гостей моего покровителя так же, как и я, поселились у Либеркрафта к моему сильнейшему неудовольствию.» — это что, ревность? 🙂

«В особняке творилось что-то мистическое и пугающее» — а ведь если прямым текстом этого не сказать, то читатель и не догадается 🙂

«Я хотел найти профессора и попросить у него снотворное, но вместо этого наткнулся на богохульную ночную службу, проводившуюся на первом этаже.» — а герой – истинно верующий (пока про него вообще ничего непонятно). Почему, столкнувшись с живым воплощением своих исследований, он сходу называет ее богохульной?

И герой, и ученый остаются схематичными фигурами на шахматной доске, скучно выполняя свои предсказуемые E2-E4, E7-E5…

«Йозеф, у нас осталось очень мало времени. Мальчик не оправдывает наших ожиданий.» Согласен. Не оправдывает. Как можно сопереживать герою, о котором ну вообще ничего не известно, кроме списка его библиотечной литературы. И, кстати, на какие деньги молодой выпускник живет год за границей?

«Я знал: катастрофа скоро грядет в ненавистных стенах проклятого дома.» — эй, герой, а доехать до аэропорта и уехать домой нельзя, что ли? Так хочется увидеть в герое реального человека, но нет – это стилизованный элемент текста.

«В коридорах особняка царил предательский полумрак, и я, вооружившись карманным фонариком…» — ну хоть бы мобильником посветил! Что в этом тексте напоминает о 2012-м году? А иначе зачем было это нереализованное осовременивание?

«Так же, как и многие идолопоклонники по всему свету, эти опасные безумцы вызывали к жизни богиню, которую древние греки именовали Афиной.» Да вы что? Правда? Вот это СЮРПРИЗ!!! 🙂

И вот она – кровавая экшн-сцена! Спасибо и на том…

«Дальнейшие события уже не представляют важности.» Нет уж, еще три тысячи знаков автор напишет!

«Полиция ничего не нашла на пепелище, обвинения в поджоге и массовом убийстве с меня были быстро сняты» Э… Подождите минутку. Безработный русский живет год у профессора, дом которого сожжен дотла, профессор и еще куча народу мертвы, и «обвинения были быстро сняты». Не верю!

«Итак, мне больше ничего иного не остается, кроме как принести себя в жертву во имя человечества и жизни на земле» По-че-му?

«Поэтому мне кажется, что единственно возможное решение – это замуровать себя в подвале моего дома» — нет, все-таки вредно молодым людям слишком много времени проводить в библиотеке…

Ну что же… Стилизация отличная, язык грамотный, запятые стоят на местах. Но вы ведь рассчитываете в конкурсе на большее, автор. А рассказ только навевает скуку, как и положенные в его основу первоисточники… Ни капли постподернизма, переосмысление, осовременивания… Вообще ничего. Тогда… зачем?

***

Мытари Господа Нашего

Илюша (быть может, немного митрополит), скитается по коридорам ужасного места, где осуществляются самые страшные кошмары… Как вырваться грешнику из «мерзкого места для мерзких людей»?

Странный рассказ. Эдакое упражнение на атмосферу то ли «Сайлент Хилла», то ли «Восставшего из ада». Сюжета, как такого нет, одни «занавешенные картинки»…

Начало интригует – «бесконечная коммуналка», «все комнаты, да комнаты». Вот только «без дверей» — это как? Как можно ходить по коммуналке без дверей? Или имеются в виду пустые дверные проемы?

А вот и представление героя: «– Свиньи, – пробурчал Илюша, быть может, немного митрополит. А может, и нет.» Ай да автор, ай да запутал. Если митрополит, то откуда фамильярное «Илюша». И что значит «может быть немного»? Как себе визуализировать героя, скажите на милость?

Дальне немного встреч в духе уже не раз упомянутой в этой ветке Алисы в Стране Чудес (уж не хоррор ли написал Кэрролл?)

«– Где я?
– Везде… и нигде»

Ну чем не Синяя Гусеница?

«Некоторые двери оставались закрытыми.» Э… Так дверей вроде не было?

Картинка, в принципе, интересная – как если бы в логове сенобита Пинхэда устроили бомжатник. Но вот в историю этот «квест в ванную» никак не складывается.

«– Ах, ты еще и пялиться на меня будешь?! Кто разрешал? На колени перед госпожой!» Ах, да, какой же «Восставший из ада» без садо-мазо!

«Заметил оробевшего «митрополита».» Просто не верится, что героя весь рассказ можно называть «митрополит». Именно так, в кавычках.

«Старик коснулся ее подбородка ухоженными пальцами, приподнял голову». Интересно, кто приподнял голову: старик сам себе, или старик девушке?

На сцене избиения французским багетом я сдался. Автор – вы, молодец. Это – бред, но вы все равно молодец.

«Из темноты красные от натуги сиамские близнецы выкатили стиральную машину самого чудовищного вида. Рты братьев срослись в вечном поцелуе, от которого устали даже народы.» И тут сенобиты. А вот «устали даже народы» — это мимо.

«– Православные! Что делается? Чего делается-то? Мама родная! – орал Илюша в тщетных попытках сбросить карликов.» Не понял. Какие карлики. Там были карлики? В этой суматохе и не упомнить.

«оглушили бесовским яблокооким девайсом» — автор, это юмор, да? Он плохо рифмуется с заявленным метафорическим хоррором.

«Барабан закрутил, завертел мытаря.» Впервые в тексте появляется обещанный в заголовке «мытарь». Прямо захотелось проверить значение термина: «Мы́тарь — сборщик податей; в современном смысле — таможенник, налоговый инспектор» Ух ты, я как то об этом значении не задумывался.

А вот концовка – плохо. «И тут он проснулся» — наверное, худший вариант. Только Кэрроллу такое сходило с рук.

«– Старый, ты чего?» Так все-таки герой – старый. Так почему же автор упорно называет его Илюшей. И почему, в конце концов, «мытарь»?

Итого, что мы имеем. Некий «митрополит» Илюша в часах за тридцать тысяч евро берет у дилера с серьгой в губе некий наркотик, после чего испытывает кошмарные видения и катарсис, и становится праведником. Дилер и «девка» (бывшая девушка старого Илюши?) пьют водку. Конец. Это что, правда, всё?

Уже лучше бы все кончилось в стиральной машине. В общем, не понравилось. Но багет…. Багет – это сильно.

***

Пока общая ситуация складывается такая: многие авторы создают визуальный страшный-престрашный образ, картинку, которую смакуют-живописуют, но ни «прикладывают» к ней ни интересной истории, ни «живых» героев. А без этого рассказа не получится. Посмотрим, изменится ли тенденция во втором туре.

О конкурсе

ХрипШепотВозгласВскрикВопль (голосовало: 3, среднее: 5,00 из 5)
Loading ... Loading ...

Добавить комментарий

  

  

+ 69 = 72