Автор Kotik Ksu
Выступая не только постановщиком, но и автором идеи, Сэм Рэйми мечтал сотворить жанровый симбиоз, сделав картину не просто пугающей, а по-черному иронизирующей над сформировавшимися хоррор-штампами. Используя шаблонные зарисовки об уик-энде с летальным исходом, режиссер украсил сценарий мистическими отсылками к мифам Ктулху. В прошлом частый посетитель грайндхаус -кинотеатров, Рэйми умело применил многолетнюю насмотренность, четко обозначив и то, чего в будущем фильме быть не должно. Первой репрессиям подверглась мелодраматическая линия. Памятуя об опыте коллег, терявших динамику на партиях скверной актерской игры, постановщик свел к минимуму амурные штучки и пустую болтовню. В фильме отсутствовали даже сцены сексуального характера в их традиционном понимании. Удовлетворив жажду интима домогательствами похотливой лесополосы, а романтику свернув до флирта трепещущих ресниц, Рэйми с упоением смаковал тревожное ожидание. Саспенс поглощал пространство уже на первых секундах фильма, проникая под кожу 16-ти миллиметровой пленки вместе с перьями густого тумана. Активно работая дым-машиной, съемочная группа щедро распыляла искусственный пар: серыми клубами пыхтели болота, окрестности, адские выродки, а порой и сами герои. Иногда мастерам визуальных эффектов приходилось в прямом смысле покуривать за спиной у актеров, дабы напустить ореола загадочности. Нервная капель проржавевших труб, глухой ропот приверандной качели, оцепеневший маятник часов — каждая мелочь служила в фильме важным композиционным элементом мрачной атмосферы. За художественными красотами, изобретательно сотканными в условиях жесткой экономии, шумел карнавал неупокоившихся мертвецов.
«The Evil Dead» превзошли классические слэшеры, трансформировав примитивную охоту на жертву в культ массовой одержимости. Цитируя «Изгоняющего дьявола», демоны Кандары овладевали героями, склоняя их на темную сторону. Бесовщина распространялась точно смертоносный вирус: один за другим персонажи теряли человеческий облик, обращаясь в разлагающуюся патлатую тварь. Кричащий грим выворачивал на изнанку привычную картину бытия. Демоны таращились на зрителя белесыми глазницами, вызывая чувство страха и отвращения, ибо закатившиеся зеркала души — это самый что ни на есть признак полного пушистого песца. Изображая Фрейда, Рэйми играл на нервах публики даже тоньше, чем того требовал жанр. Взять к примеру размалеванную под куклу Бетси Бейкер с улыбкой Гуимплена. Облаченная в белое одеяние и двинутая на всю голову девушка олицетворяла противостояние детской невинности и грязной распущенности. Хотя кого волновал весь этот психоанализ, когда фильм давал толпе главное — зрелище! Взяв курс на вынос мозга, «Зловещие мертвецы» тонули в кровавом балагане. С неумолимостью Высокого человека дьявольские марионетки настигали выживших, появляясь с самых неожиданных ракурсов. Фокусы в стиле Копперфильда не обходились без участия фальш-перегородок, бутафорского реквизита и метода обратной съемки. Размозжённые пальцы, отрубленные конечности и вычурные реверансы в сторону мастеров хоррора лишали контроля даже невозмутимых. Так, недолго думая «что отделяет голову от туловища?», персонаж Ричарда ДеМэннинкора лихо орудовал топором как заправский мясник. И все это безобразие обильно поливалось липкой субстанцией неопределенного цвета. Неординарный подход к колору применялся не только ради эффектных сцен, но и в обход цензуре. Кровь на площадке принимала оттенок от темно-красного до черного, порой и вовсе растекаясь молочными ручьями.
Несмотря на воодушевление, с которым авторы подошли к созданию своего детища, картина не избежала проблем, свойственных малобюджетным проектам. Некротическая вакханалия с умерщвлениями, расчленениями и «приставаниями от лукавого» изрядно затянулась. Актеры, которым не приходилось рассчитывать на приличный гонорар, устали глотать стаканы искусственной крови, исходить потом от специфического грима и сидеть в земляной яме. Друг за другом они покидали съемочную площадку до тех пор, пока режиссер не остался наедине с Кэмпбеллом, надежным другом и соратником. Увлеченного не на шутку Рэйми устроил и такой расклад. Привыкнув обходиться подручными средствами, он без труда собрал фейк-труппу из съемочной команды, подрядив свободные от рабочего процесса руки, ноги и головы замещать выбывший актерский состав. Пока «кукловоды» оживляли потрепанных демонов, Эш — персонаж Кэмпбелла — исполнял лебединую песню. Обладая броской внешностью и приятной харизмой, герой не только от души дубасил бревном любимую девушку, в отчаянии рвал на голове волосы и сверкал глазами из-под сведенных бровей, но и убедительно вытягивал лирические отступления собственным обаянием. Что до верной одноглазой спутницы с оптическим прицелом, то под руководством Рэйми камера творила чудеса. Практически лишенная стационарного положения, она фиксировала каждый жест, вторя действиям и отзываясь на них визуальным эхом. Скользя поверхностью чернеющих вод, щурясь алыми переливами опавшей листвы, поднимаясь хребтами изувеченных коряг, касаясь небесной пустоты, взгляд объектива увлекал стремительным полетом и разрушительной силой.
Успех «The Evil Dead», пришедший к фильму тернистыми путями запретов и признаний, закрепился, наверное, навсегда. И дело тут не в восторженном привете от самого Кинга, а в логичном завершении кропотливого труда. Молодой постановщик, в меру талантливый и безмерно заинтересованный в реализации собственных задумок сотворил вселенную, где страх не просто уживался со смехом, а концентрировался в термоядерные дозы драйва. Самозабвенно щелкая хлопушкой направо и налево, Рэйми нарезал дубли, чтобы по пазлам собрать оригинальную картину, обладающую всеми задатками хорошего кино, за исключением разве что здравого смысла. Ведь где еще, имея на счету обезглавленное тело, переродившуюся в мертвечину сестру, одержимую подружку и полуживого приятеля, красавчик Эш мог с уверенностью заявить: «Никто не умрет»? Чертовски неправдоподобно и до жути забавно. Впрочем, «Зловещие мертвецы», они такие зловещие…
Loading ...
Добавить комментарий