«Антихрист» основан на такой посылке: творец вселенной — Сатана. Мир — звериный оскал-ухмылка Сатаны. «Природа, — говорит жена главного героя, — Церковь Сатаны».
Как же человек должен страдать, чтобы так воспринимать мир?!
Зачем такие фильмы смотреть?
Впрочем, писал же какой-то интеллигент времен Российской империи: «Мы читали Ницше, и души наши тончали».
А авторитетный в англоязычном мире философ Юм в «Диалогах о естественной религии» метко подметил, что догмат о всеблагом Творце хоть, вероятно, и можно с горем пополам совместить со злом, которое в мире, но вот вывести такой догмат из фактов никак нельзя.
Да и совместить — проблема. Проблема теодицеи, окончательно не решенная до сих пор.
Так что признаем, что Триер в своем праве. И не только психологически, но и интеллектуально.
***
Все утро я была беспокойной, мрачной, раздражительной… тогда я потискала ребенка… и вышвырнула его из окна, и он разбился насмерть. Этот факт несколько улучшил мое настроение (Маркиз де Сад, «Жюльетта»).
Супруги, он (Дефо) и она (Генсбур), занимаются сексом. Маленький сын, находящийся в той же комнате, что и они, выпадает из окна насмерть. Мамаша потихоньку летит с катушек, работа горя у нее происходит как-то не так, ее госпитализируют. Что с ней? Триер покажет, а ты, зритель, смотри, как отрезают клитор и эякулируют кровью. Супруг не какой-то простофиля, а практикующий КПТ-терапевт. Несмотря на это, он поддается импульсу, забирает жену из больницы и пытается лечить ее сам. Насколько успешно лечит? Ну, скажем, с переменным успехом.
***
Итак, секс, ребенок, падение из окна, смерть. Смотришь этот черно-белый крайне эстетичный пролог, а контрапунктом на него накладывается женский голос из арии Генделя. Эти двое — природа (секс) и культура (ария) — весь фильм будут состязаться. И вспоминаешь теорию Фрейда о первосцене, то есть сцене совокупления родителей, которую ребенок видит первый раз в жизни, не понимает, что к чему, воспринимает происходящее как насилие и в каком-то смысле «падает». Вспоминаешь также фрейдовскую (и не только) теорию о неразрывности любви и смерти, которую весьма любил Вуди Аллен, которого психоанализ, мягко говоря, подвел. «Фрейд мертв», — говорит жена героя, но Фрейд незримо присутствует весь фильм.
И падает, слава Дао, мальчик ненастоящий, и падает он с тряпичною куклой, и вспоминаешь Сада, в «работах» которого жертвы, да и мучители, — лишенные субъективности тряпичные куклы. А вот у мучителей в «Антихристе» субъективность выражена ярко.
И эстетика фильма, настолько подчеркнутая, что ассоциируется с сериалом «Ганнибал», навевает предположение в стиле доктора Лектера: расскажи жена мужу еще с самого начала, какой поступок совершила и какое наслаждение от этого получила (или какое бессердечие испытала), то она бы пошла на поправку. А может, и не пошла. И всякий раз, когда она импульсивно набрасывается на мужа, Фрейд приходит, как призрак, и заявляет: каждый импульсивный секс для нее — способ заново отыграть страшную ситуацию. Она отыгрывает, чтобы не вспоминать. Отыгрывает, чтобы не вербализовать. Вспоминать и вербализовать — мучительно. И Скиннер поддакивает: воспоминание о трагедии — триггер; импульсивный секс — поведение; уходят муки памяти — награда. Цикл позитивного подкрепления. К такому, возможно, консенсусу они бы пришли, венский Nervenarzt и американский папа бихевиоризма.
***
Если природа — это Церковь Сатаны, как заявляет жена героя, то Сатану (как и себя) Триер считает знатным эстетом, ибо этически уродливый мир «Антихриста» эстетически великолепен. Порнографическо-садистические моменты, которые слабонервным лучше не смотреть, окружены красотой природы, вдохновенной эстетикой, находчивыми операторской работой и монтажом. Порой природа умнеет, а фильм окончательно сходит с ума, и лиса, добравшаяся до статуса sapiens, заявляет персонажу Дефо: «Хаос правит».
И если природа — Церковь Сатаны, то и фильм есть смысл трактовать как черную кино-литургию с человеческими жертвоприношениями. Посмотрите фильм или хорошенько припомните. А теперь вспомните о языческих мистериях, кульминацией которых были оскопления, терзания плоти, вскрытие вен, разбрызгивание крови адептов и т. д. Мережковский еще ядовито назвал это «скопческим духом». Персонаж Дефо попадает в «могилу», куда к нему заглядывает черная пародия на Магдалину, а затем он «воскресает». Параллели заметны: страдания и воскресение Христа и страдание и воскресение богов древнего востока и античного мира.
***
Любопытно наблюдать, как Триер издевается над когнитивно-поведенческой терапией. И не только над ней, но и еще над мужем-терапевтом, которому жена дает наводящий материал — «прошлое лето писала диссертацию одна», «ты от меня отдалился тогда», — а он пользы из материала извлечь не может. Думаешь-надеешься, сострадая, что, затей он легкую ссору с женой в ответ на провокации да не пойди он у нее на поводу с этим импульсивным сексом, то она бы со злости и от фрустрации выдала свою тайну да начала идти на поправку. Но авторитарно-хладнокровному КПТ-терапевту в исполнении Дефо, этому бесталанному, стертому, поверхностному психотерапевту, недостает чутья. А Триер будто в один голос с Лаканом зовет «Назад к Фрейду!», назад к венскому шаману, не боявшемуся спускаться в адские глубины духа. А может, и не к Фрейду, но, во всяком случае, к чему-нибудь глубже того лечения, которое тужится выдавить из себя муж.
И издевается Триер не просто так, а, видимо, из своего выстраданного опыта встречи с психотерапиями (и -певтами). Недаром же он с помощью «Антихриста» пытался выкарабкаться из тяжелой депрессии, из-за которой, кажется, и в специализированной лечебнице лежал. «Антихрист» — режиссерский автопортрет, на котором Триер отобразил свой травматический опыт, попытки лечить высушено-выхолощенной рациональностью (Дефо) безумие бессознательного (Генсбур), укорененное в почве и питающееся от токов и соков природы.
***
Тяжелейший фильм. Фабула похожа на фабулу «Реинкарнации» (где некоторые кадры «Антихриста» даже скопировали), но «Антихрист» более натуралистичный, а психологизм здешний более тонкий и детальный. Душевная жизнь героини выстраивается под конец фильма в жуткую и стройную временную цепочку, которую воспринимать даже тяжелей, чем сцены насилия. Почему фильм посвящен Тарковскому? Сказать трудно; сказать объемно в рецензии — невозможно. Вспомню только, что персонаж Дефо — психолог, как и Кельвин у Тарковского; кто знает, может, и он когда-нибудь попадет на свой Солярис, где жена будет его посещать.
DimaKa5, с дебютом на сайте! Мощный разбор сложного фильма. И это та картина, которую каждый воспринимает по-своему, впрочем как и другие работы Триера.
С дебютом! Помню, как этот фильм впервые показывали на Московском Кинофестивале. Журналистов в «Художественный» набилось — чуть ли не на люстре висели! Ажиотаж был страшный!
Единственный фильм Триера, который мне понравился.
Всех оскаров дохлому говорящему лису!
Он его у Бергмана из «Лица» позаимствовал, только там его не показывали.