В 1971-м году в мире кино произошло событие, о котором сегодня вспоминают довольно редко и с оттенком недоумения: совет директоров старейшей и крупнейшей японской кинокомпании «Nikkatsu» принял решение о радикальной смене курса. Отныне место криминальных триллеров, комедий и боевиков должны были занять картины с откровенным сексуальным содержанием, а режиссерам, много лет работавшим под крылом корпорации (а среди них были мастера с мировым именем, такие как Сэйдзюн Судзуки и Сёхэй Имамура), предложили покинуть ряды студии. Формальной причиной такого шага объявлялась проигранная конкуренция телевидению и стремление занять на рынке нишу, которая могла бы обеспечить компании устойчивую прибыль в течение ближайших лет. Вполне нормальное и разумное, кстати, объяснение. Вот только представьте, что подобное произошло бы на Западе! Например, перед угрозой банкротства какой-нибудь из голливудских синдикатов объявил бы об отказе от съемок дорогостоящих блокбастеров ради вложений в порнографию… Да от его акций клочка бы не осталось! А ведь в Японии произошло именно это. Национальный лидер киноиндустрии решил снимать исключительно порно (пускай и с приставкой «софт»), и все вокруг (за исключением небольшого числа связанных с «Nikkatsu» актеров и режиссеров) приняли это как должное.
Отныне Япония стала абсолютным лидером в производстве сексплуатационных картин, со временем получивших собирательное название «пинку-эйга» (розовый фильм), а чуть позже из него выделилось еще и «розовое насилие», быстро развившееся до образцов «Морской свинки» и «Потрохов девственницы», вызывающих повышенное слюноотделение у многочисленных маньяков далеко за пределами тихоокеанского архипелага. Вот только невдомек всем этим «розовым» фанатам, что в самой Японии ленты, снятые «Nikkatsu», ее дочерними компаниями и подражателями воспринимаются совершенно иначе, нежели на Западе. И все, что издали смотрится запретным плодом на самом деле является всего лишь продолжением японского менталитета, не склонного табуировать сексуальные отношения так, как это свойственно европейской культуре.
Фильм, который стал формальной причиной этому тексту, может послужить идеальным примером чудовищной пропасти между японским и западным мировоззрением. Пропасти, преодолеть которую невозможно без абсолютного, с рождения, погружения в среду. Снятый традиционным для “Nikkatsu” ремесленником средней руки Сюдзи Катаокой по книге плодовитого автора порнографических романов Дана Онироку «Жена для домогательств» является абсолютно типичной усредненной продукцией подобного рода, и вместе с тем – превосходной иллюстрацией чуждости японской культуры. Сюжет картины на Западе мог бы стать основой психологического триллера, исследующего бездны воспаленного безумием разума. Но в Японии он оказался все лишь обрамлением банальной истории об абсолютном подчинении, которое нижестоящий на социальной лестнице обязан выказывать вышестоящему. При этом, конечно, начальник может перейти границы, совершить преступление и даже – самое страшное, что может произойти с японцем (!) – потерять лицо. Только это будут уже проблемы начальника. А подчиненный должен делать то, что ему указано. И если велено отдать свою жену для удовлетворения прихоти босса – значит так тому и быть.
Вот герой Онироку и Катаоки и отдает, нисколько тому не смущаясь. Как совершенно не противится происходящему его пока еще невеста. Женой она станет уже по ходу действия, когда удовлетворенное происходящим начальство повысит жениха девушки, и возросшее жалованье позволит тому сыграть свадьбу. А вот дальше начальство через свои полномочия перешагнет. Но не само, а под влиянием своей демонически одержимой садистки-любовницы, которой жутко понравилось мучить безропотную девочку. Эта дамочка (уж не оборотень-кицунэ ли?) вообще границ не знает и остановиться не может, погружая несчастную парочку в глубины сексуального ада. И тем самым, без сомнения, заслуживает наказания. Но только потому, что забыла свое место, подчинив себе не только истязуемых (девушку – физически, юношу – морально), но и своего босса. Собственно, вот и вся нехитрая интрига… Обычный для карьерного роста и совершенно не осуждаемый авторами поступок из-за ненасытных аппетитов сексуальной демоницы выходит за рамки приличий, обычная BDSM-сессия с безопасным шибари превращается в изуверские пытки, а фильм из категории pinku-eiga плавно перетекает в pinku-violence. Вот только если за пределами Японии главный протагонист изначально бы ничего кроме презрения не вызывал , то здесь он просто – несчастная жертва «потерявших лицо» начальников.
Конечно, можно просто отмахнуться от картин, подобных той, что снял Катаока-сан. Но куда девать тот факт, что их было снято не сотни – тысячи? Что благодаря им корпорация «Nikkatsu» отсрочила свое банкротство на двадцать с лишним лет… Что они были и будут востребованы прежде всего на своей родине, а уж развлекают ли они при этом гайдзинов и что там себе эти самые варвары при этом думают нихондзинам не интересно. Все равно друг друга им не понять, даже если все японцы примутся штудировать Шекспира, а европейцы выучат наизусть «Гэндзи-моногатарэ».
Отличный текст! Теперь лично я знаю, что такое «японский эротический триллер» 🙂
Лучше знать, чем видеть. Японцы и немцы — главные беспредельщики в кино.
Немцы — да, те еще извращенцы. А японцы — ну, просто менталитет такой. То, что для европейца перверсия — для японца вполне нормальная практика… Поэтому называть их беспредельщиками было бы неверно. Просто они — инопланетяне.