Иванам, не помнящим родства — отзыв на фэнтези «Нечистая сила» (1989 г.), автор — Эрик Шугорт

Автор Эрик Шугорт

Было у отца три сына: кто из них умный, сказать трудно, а вот как звали младшего — козе понятно. В сказках долго запрягать не принято, вот и Ванятко в лес по грибы быстро снарядился, да забрел на Чертово болото, где бабушка живет со времен незапамятных и бесы-геологи в поисках ценностей рыщут. Тут бы ему и сгинуть горемычному, но коли помог старухе котомку до избушки дотащить, так станет ей как родной. Только вот, сколько чудес на свете не бывает, а своя голова должна не токмо шапку носить, иначе жди беды ко двору.

Еще не затерявшийся среди криминальных сериалов девяностых, Эрнест Ясан снял на пике перестройки трагикомичную сказку об Иване-дураке, что за душой не держит ни копейки. И всё в ней как положено: вот волшебные гостинцы, вот скатерть-самобраночка, вот простофиля полу сельский в главных героях гордо выхаживает. Да не тут-то было: на дворе конец восьмидесятых, «страна советов» доживает свои последние дни, где-то в Германии Клаус Майне уже насвистывает «Ветер перемен», но сдувает пока только товар с полок союзных магазинов. Дух времени оставляет свое тавро на сюжетном теле старой сказки — дуракам уже не везет как раньше, вся жизнь их сплошное испытание.

«Нечистая сила» — кино типично перестроечное. С приходом гласности зачахла цензура, со сцены раздались призывы беречь свой хой, в кино появилась голая натура. Ольга Кабо уже не стесняется демонстрировать пышные формы, ведь кушать хочется, а чем богаты, тем и сыты. В пенитенциарном заведении больше не обещают выколоть редиске моргало, но настойчиво предлагают в подарок дырявую тарелочку. И если кто-то из режиссеров восьмидесятых еще аккуратно, по инерции, прячет сатиру за ширмой аллегорических изысканий, то Ясан поступает иначе — фантазию помещает в среду бытовую, где-то даже не самую приглядную.

Пространство «Нечистой силы» поражено духовной нищетой: на монастырских воротах красуется табличка «Милиция», в покосившейся церкви читают перед сонными пенсионерами лекции о пользе труда, а из болота торчат почерневшие луковки древнего града. Помещая то и дело в кадр очередную обветшавшую церкву, Ясан создает жуткую атмосферу мира, из которого так долго пытались выгнать Бога, а в итоге так оскотинились, что забыли цели своей борьбы. И режиссер словно сам этого мира боится, застывает в полу позиции, намеренно смягчает некоторые сцены. Тюрьма вот у него на первый взгляд по-шаламовски жестокая и враждебная, но чем дальше на лесоповал, тем очевиднее несоответствие махровых уголовников из «Нечистой силы» и реальных зеков. Фильм не выглядит серьезным, обилие курьезных сцен роднит его с жанром комедии. Вот только предугадать, в какой момент лента вынырнет из водоворота ироничных шалостей, чтобы закидать зрителя негативом, достаточно сложно.

Ясан передает настроение героя через язык цвета — на постоянно тускнеющей пленке, от беззаботно-ярких оттенков, до гнетущего монохрома. Меняется и выражение лица героя Павла Андреева — сардоническая ухмылка сжимается, взгляд теряет былую живость. А остальные персонажи преднамеренно обезличены и разве что родная мать, да забитая городская сумасшедшая имеют свой характер, не продавленный духом времени. Но все вокруг, от бравых милицейских и до простых служащих «института леса», словно забыли собственную человечность. Зарылись под машины, закутались в меха — как говорил один не самый известный диссидент того времени. Советская Россия в «Нечистой силе» духовно мертва, а Иван её зеркальное отражение. В руки его попадают артефакты невиданной силы, но ни богатство, ни власть не в состоянии он использовать во благо. Народ потерявший всё, возможно, именно таким виделся режиссеру СССР конца восьмидесятых. Страна Иванов родство забывших, все растерявших и оставшихся среди огромного болота.

Страница фильма «Нечистая сила» в КЛУБ-КРИКе