– О чем фильм «Реинкарнация»?
– О том, что общество потребления делает людей безголовыми.
(Относительно новый анекдот)
Тень ответила: «А не потому ли я такая, что я от чего-то завишу? А может, то, от чего я завишу, тоже от чего-то зависит? Может быть, я завишу от чешуйки на хребте змеи или от крылышек цикады? Откуда я могу знать, почему я такая или другая? (Чжуан-цзы)
В фильме «Реинкарнация» красивая притча древнего даоса оборачивается леденящим кровь ужасом. Это беспрецедентный по мастерству, качеству и глубине эмоциональный терроризм, запускающий цепкие костлявые клешни в общечеловеческие страхи.
Начинается эта хоррор-трагедия* с того, что в некоем семействе американской глубинки умирает мать главной героини. При жизни мать баловалась оккультизмом и спиритизмом, а это (сразу поймет догадливый зритель) ничего хорошего не предвещает. После смерти матриарха остается нуклеарная семья: мама Энни, папа Стив, брат Питер, сестра Чарли. Мама и папа интеллигенты: она — представитель миниатюрного искусства, он — возможно, профессор (в Интернете пишут, что психиатр). Миниатюрный домик, который делает Энни, и находящиеся там фигурки — центральный образ фильма, созвучный словам Платона: «… представим себе, что мы, живые существа, — это чудесные куклы богов, сделанные ими либо для забавы, либо с какой-то серьезной целью…».
Спиноза писал, что «свободной называется только такая вещь, которая… определяется к действию только сама собой» («Этика», где-то в начале). Естественно, ни у одного человека абсолютной свободы нет, ибо людей определяет масса внешних причин, наша свобода ограничена и относительна. Тем не менее даже такая свобода позволяет адекватно функционировать и быть человеком, а полная или частичная ее утрата (когда психоз, невроз, вообще психическое расстройство, удачно манипулируют и т. д.) — тема кошмаров и фильмов ужасов. По словам режиссера Ари Астера, в его фильме, как и в древнегреческих трагедиях, у персонажей нет ни выбора, ни свободы, с самого начала ими манипулируют, дергая за ниточки, враждебные внешние силы; с самого начала «продуман распорядок действий и неотвратим конец пути», как писал поэт, и чашу сию мимо героев не пронесут.
Слово «реинкарнация» выбрано для русского перевода, на мой взгляд, неудачно — как минимум потому, что это отсебятина, безосновательно игнорирующая прямой эквивалент слова hereditary «наследственный», который можно обыграть в переводе как «наследственность», «наследство» или «наследие». Слово hereditary авторы фильма выбрали все-таки неспроста, оно идеально отражает смысловые ряды, связанные с умалением свободы: во-первых, heredity как наследственность в прямом смысле слова, выражающаяся в том, что в семье были тяжелые психические расстройства (отец страдал депрессией, брат шизофреник и самоубийца) и от этой наследственности несвободна и Энни (страдает сомнамбулизмом и, возможно, диссоциативным расстройством); во-вторых, слово heredity в переносном смысле обозначает неизбежные последствия той круговерти, которую закрутила в свое время мать главной героини. А вот употреблять слово «реинкарнация» касательно того, что происходит в фильме, можно разве что с большой натяжкой.**
Фильм черпает в том числе из классических «Ребенка Розмари» и «Экзорциста», будто освещая события, которые происходят в жизни обреченной семьи Розмари после сатанинского ритуала и рождения проклятого ребенка.
Как водится, в ужастике должны быть отсылки на страхи, связанные с сексуальностью, и «Реинкарнация» не исключение. Жизнь Питера (Алекс Вулф) — а он, кстати говоря, в пубертатном возрасте — превращается в необъяснимый кошмар сразу после того, как он начинает ухаживать за приглянувшейся ему одноклассницей.
Хочется сказать об удачном, почти безупречном подборе актеров и их убедительной игре. Гэбриель Бирн (папа Стив) с его темными волосами, мощным горбатым носом и исключительной способностью выглядеть зловеще в любой роли — идеальная кандидатура для качественного ужастика. Недаром он как минимум два раза играл дьявола: один раз «выполнял обязанности» дьявола в качестве обычного человека (шептал на ухо клевету в «Перекрестке Миллера»), другой раз играл сатану в мистическом боевике «Конец света» со Шварценнеггером, да и в «Подозрительных лицах» его весь фильм принимали за «дьявола» Кайзера Созе. (Присовокупите сюда то, что для тех, кто смотрел сериал «Пациенты», экранный Бирн, возможно, обладает дополнительной глубиной.) Лицо Милли Шапиро (Чарли), на которое делали акцент трейлеры, безупречно изображает психотическую потерянность, а в лице Тони Коллет (мама Энни) порой проблескивает жуткое, ненормальное, поврежденное, зловещее еще до того, как события фильма окончательно запутывают ее в «наследстве» ее матери.
Работа камеры безупречна и в сценах, в которых камера движется медленно и созерцательно, напоминая «Сияние», и смотрит будто из глаз призрака, и в шокирующих динамичных сценах, которые сделаны так, что не придраться (например, сцена, в которой Чарли и Питер возвращаются на автомобиле с вечеринки). Максимально содействует эмоциональному терроризму и музыка.
Один из лучших фильмов ужасов последних лет.
*На мой взгляд, хоррор — родственник трагедии. Классическую трагедию Софокла «Эдип» вполне могли бы экранизовать как шикарный хоррор. Инцест, самоослепление, отцеубийство, граждане мрут от болезни, неотвратимость судьбы — это мням-мням для современных умельцев наподобие Ари Астера.
**Пишут на форумах и в рецензиях, что слово «реинкарнация» в качестве заголовка — это спойлер. Я, однако, не согласен. Если и спойлер, то максимум по ассоциации. Значение этого слова и традиция его употребления таковы, что, на мой взгляд, оно к этому фильму не имеет никакого отношения.
(голосовало: 3, среднее: 4,67 из 5)
Loading ...
Интересное словосочетание — «эмоциональный терроризм», действительно как нельзя лучше подходящее к «Реинкарнации».
Да, полностью согласен, что хоррор и трагедия близки по смысловому и эмоциональному наполнению. Просто опять же, согласно стереотипу, принято считать, что «трагедия» — это нечто Высокое, а «хоррор» — развлекушно низкое. Даже просто разговаривая с людьми, далекими от Ужаса, как искусства, слышишь, что хоррор — это почти всегда трэш, в котором всё всегда тупо и одинаково… Но благо есть такие информационные ресурсы, как наш, которые все силами пытаются опровергать это в корне неверное восприятие (когда мы говорим о хорроре именно как об искусстве).