Василий Степнов: хоррор-рассказ «Самовар» (Русь-Матушка, 2017)

Егор Монахов был достаточно прилежным учеником в престижной гимназии, учась на одни «пятерки», но один предмет ему все-таки давался с трудом — английский язык. Поэтому отец Егора смекнул, что не помешал бы парню репетитор соответствующей направленности. Такой специалист нашелся и звали ее Инесса Максимовна Барышникова, которая не являлась постоянным жителем города, а была приезжей издалека одинокой белой женщиной. Съемную квартиру Инессы Максимовны Егор навестил практически сразу же после окончания уроков в школе. Инесса Максимовна была чертовски красива: фигуристая загорелая брюнетка своими вьющимися темными волосами и выдающимися формами, демонстративно выглядывающими из глубокого выреза декольте, она больше походила на итальянку, нежели человека славянской внешности. Глядя на нее, у шестнадцатилетнего подростка все больше начинали играть гормоны, Егор буквально «пожирал» репетиторшу своими похотливыми глазами. Инесса Максимовна обратила внимание на татуировку с изображением Анджелины Джоли, расположенную на правом плече мальчугана. Перед тем, как начать заниматься, дружелюбный учитель предложила гостю чай с ватрушками, чему Егор несказанно обрадовался, поскольку ничего не ел с самого завтрака. Преподаватель легкой поступью выскользнула из комнаты, дабы принести ароматных мятных пряников из кладовой. Пока ее не было, мальчик стал осматривать комнату: его взору открылись различные церковно-славянские книги, старые глиняные кувшины, предметы нумизматики, необычного вида матрешки, фарфоровые статуэтки — посему было видно, что Инесса Максимовна увлекалась коллекционированием всего самого древнего и раритетного. Егор заметил в шкафу жаровой самовар начала 19 века: на нем были выгравированы непонятные символы, загадочные формулы. Но не это в нем так смутило Егора, а скорее то, из чего было сделано диковинное устройство для кипячения воды. Он подошел поближе к самовару, чтобы потрогать. Оцепенев от ужаса, Егор быстро одернул руку — самовар был соткан из настоящей человеческой кожи, основательно обмазанной воском, еле заметно виднелся шов. Он снова с еще большей силой нажал на стенку самовара, проткнув тем самым тонкий слой, когда густая коричневая жидкость вытекла небольшими струйками из образовавшегося отверстия. Егор едва успел закричать, как позади него возник силуэт Инессы Максимовны с булавой наперевес: «Ты повредил уникальную вещь, неблагодарный юнец, теперь мне нужен новый кожный покров, чтобы залатать дыры!» — завопила озверевшая репетиторша, размозжив тяжелым орудием голову любопытного школьника. Она с маниакальной настойчивостью продолжала забивать до смерти бедного ученика 8«А», пока тот окончательно не испустил дух, после чего секирой отделила конечности от бьющегося в конвульсиях туловища, кровью забрызгав весь пол и роскошное бирюзовое платье. У соседей Инессы Максимовны за стенкой на полную громкость играла хитовая композиция ансамбля Savage — «Goodbye» и слышались сладкие стоны предающихся плотским утехам молодоженов…

Тем же вечером, отец Егора, обеспокоившись столь долгим отсутствием сына, принялся названимать тому на мобильный. После череды напрасных усилий, благо дома находились недалеко друг от друга, он пешим ходом направился к репетиторше. На звонок никто не открыл, а посему отец Егора слегка надавил на ручку и входная дверь плавно, но со скрипом отворилась. По тому хаосу, что царил в квартире, было видно будто кто-то в спешке покинул оную, наспех собрав вещи. На столе в зале стоял самовар — новенький, чистенький, ухоженный и сделанный с особенной любовью. На лицевой части имелся небольшой фрагмент татуировки Егора, на котором из глаз Анджелины Джоли скатывались восковые капли, напоминающие слезы по усопшему уже неживому существу…