Продолжаем читать и «смотреть» финалистов конкурса хоррор-рассказов «Чертова дюжина». Начало обзора и ссылки на рассказы — тут.
Импи
Маленький Даня путешествует вместе с родителями на байдарке. В соседней лодке он видит красивую цыганку, и с этой минуты веселое путешествие превращается в кошмар.
Сквозь начало трудно пробраться – тот случай, когда автор прекрасно видит картинку, но читатель-то начинает текст в абсолютной «пустоте», откуда он должен получить хотя бы примерную картинку места действия и героев. Первая фраза: «- Смотри-ка «Таймень», как у нас, — сказал папа. — Постарше, конечно. Доброго вам дня!» Я вот не в курсе, что такое «Таймень» — велосипед, лодка, или космический корабль. «У нас» — у кого у нас? «Доброго вам дня!» — к кому обращена эта фраза. Дальше «папа смотрел на туристов», а Даня разглядывает байдарку и девушку в ней. От объектов уже рябит в глазах, но кто где находится – абсолютно непонятно. И вместо мистического холодка от появления цыганки-монстра читатель чувствует только сумбур вместо картинки.
Далее, нам нужно поверить в то, что «красивая девушка» смотрит «глазами монстра». Но поверить в это не получается – слишком идиллическая картина нарисована только что – солнечные зайчики, лодка, туристы… То есть остается только поверить автору на слово, но чувства страха и сопричастности к ужасу маленького героя не возникает. Дальше – больше: мальчик испытывает ужас от вида спутников цыганки, но нужного эффекта нет – как говорится, «меня пугают, а мне не страшно».
Бытовые сцены удались автору куда лучше – видимо, есть настоящий байдарочный опыт. Получается описать напряженные отношения родителей. А вот как только начинается «страшное» и «мистическое», снова теряется достоверность – читателю предлагают поверить, что когда ребенок кричит в лесу, «непроснувшийся папа» пропарывает ножом брезент палатки вместо того, чтобы просто выбежать наружу. Фраза про «Фантазии надо держать в руках» повторяется так часто, что теряет всякий эффект тревожности. А кульминационный «страшный» момент оборачивается комическим «Она попятилась к озеру, и папа маленькими шажками, из-за спущенных штанов, последовал за ней».
Финальная часть (с повзрослевшим героем) идет уже получше, концовка хороша в своей закольцованности, но в целом ощущение реально жуткой мистической истории, которую автор «держал в голове», но не смог передать так, чтобы прочувствовал читатель.
Костяной
Людолов Лют обращается за помощью к ведьме-отшельнице, чтобы спасти от смерти таинственную девушку в алом. Чтобы свершить обряд, ведьма призывает кошмарное существо – Костяного – от которого надо откупиться жертвой. Но обряд начинает идти совсем не так, как думал Лют…
Мощный и красочный рассказ, выстраивающий целую мини-мифологию сложных взаимодействий ужасных существ – слепой ведьмы Буги, ужасного Костяного и таинственной девушки в красном. Среди них пытается вести свою игру «людолов» Лют, и обреченность его усилий совладать с «нечистью» придает рассказу фаталистическую нотку настоящего кошмара. Язык богатый и неспешный – так бы, наверно, могла писать Мария Семенова, если бы решила сделать своего «Волкодава» не просто мрачной, а страшной-престрашной сказкой. Удивительно, что формально-то история простая – пришел «добрый» молодец к ведьме, не к добру вестимо. Да и вовлеченность читателя в такой текст должна быть меньше – не с людоловом же себя ассоциировать и с его сказочными проблемами. Ан-нет – пробирает текст, завораживает и – вот то самое ради чего конкурс затевался – пугает. Еще один плюс – в довольно компактном тексте автор собирает воедино не одну, а сразу несколько историй – тут и печальный конец охотника Барвина, и охота за ужасной Маэв, и легенда о Костяном.
Из шероховатостей – традиционное «невидимое читателю начало», когда непонятно о ком вообще речь: «Он как раз думал о том, мертва ли эта, в красном, или ещё нет». Кто – он? Кто – та? Далее – «Он остановился, не снимая руки с рукояти пистолета» — и сразу потом «Он отпустил деревянную рукоять». Нет, у пистолета, конечно, может быть деревянная рукоять, но при чтении запинаешься. И еще любопытный момент – за свои услуги ведьма просит глаз девушки, и когда девушка оживает, мы видим ее так: «молодое лицо казалось безмятежным, страшная рана на месте бывшего глаза выглядела нереальной». Т.е. нету глаза, всё! И тут же далее: «Девушка открыла глаза. Ярко-оранжевые». Так один глаз или два? 🙂
Но это все, как говорится, придирки второго порядка. Спасибо автору за рассказ!
Крапива
Раненый сержант приходит в себя в странном госпитале, затерянном в безбрежном поле крапивы. За ним ухаживает медсестра, но очень быстро сержант понимает, что просто так она его не отпустит…
У рассказа замечательная «визуальная картинка» — с первой сцены читатель-зритель «видит» то, что видит герой – и даже обоняет. С ходу – атмосфера таинственного госпиталя, а потом – море крапивы – «океан зелёного кипятка». Буквально кожей чувствуешь разлитое в воздухе жжение – отлично! Это вам не поля кукурузы! 🙂 Мистическая фигура медсестры, обрубленный «предыдущий» пациент – жуткая ситуация, интригующая история. Впрочем, чем больше история проясняется, тем больше улетучивается «страшность» истории – но это вполне естественно: неизвестное пугает больше. Сама медсестра напомнила пресловутую «Женщину в черном» (недавно дважды экранизированную) – особенно сиквел. Несколько недопрописанной показалась мотивация «героини» — доктор в пенсне, который по идее должен быть просто исчадием ада, показан довольно бегло, почти пунктиром. Немного «выпадает» из прописанного мира сцена с «умной» крысой. Мне показалось, что героиня была бы более страшной, если бы не говорила – уж больно не идет безумному призраку рассудочные разговоры вроде «Здесь были казармы для команды лазарета… для врачей и сестёр милосердия». Зато отличная идея с «симбиозом» поля и «медсестры». Забавное дежа вю – как и в «Костяном», сюжет вертится вокруг закопанных в земле костей. Тем интереснее, насколько разные получились у авторов истории.
«Крапива» играет на опасном поле «военной темы» — тема войны сама по себе содержит столько ужасов, что автору надо потрудиться, чтобы придумать что-то еще более страшное. Можно сказать, автору удалось заинтриговать читателя – причем сыграть сразу на нескольких уровнях восприятия – цветовом, осязательном, обонятельном. А еще – трудно заранее предположить, чем закончится история. Рассказ порадовал, спасибо автору!
Мертвец
Когда мать выгнала юную Катю из дома в чужой стране, девчонке пришлось несладко. Ей пришлось пройти через ад, прежде, чем она узнала о своей тайной силе.
А тут у нас – повесть. Даже роман. Но – втиснутый в прокрустово ложе рассказа. Поэтому возникает ощущение беглого пересказа – уж слишком много событий и временнЫх отрезков пытается уместить в поле зрения читателя автор. При этом сюжет таков, что на «большой метр» запала должно хватить – у того же Кинга немало романов про трудную долю женщин, которых мучают и третируют мужчины, прежде, чем они обретут свое тайное мистическое орудие против них (самый яркий образец, наверно, «Роза марена»). В формате же рассказа не успеваешь вчитаться в сюжет, как – бум! – уехала! Уехал! Умерла! Вышла замуж! Скотина! Пророчество! Труп! Даже жалко, что вот так приходится читать интересную историю – по верхам.
Довольно любопытно в рассказе появляются и исчезают персонажи – прямо, как в жизни, наверно. Интересна роль «мертвеца» — в целом получилась престранная, но интригующая любовная история. Если опустить пару непринципиальных моментов, то от мистики в рассказе и вовсе можно было бы отказаться (оставив цыганку со своим пророчеством). Поэтому сцена с летающим мотоциклом кажется лишней – гораздо интереснее поверить в реальность происходящего на уровне самовнушения героини. Тем более, что «воскрешения», на которое вроде бы отчаянно намекает рассказ, так и не происходит – но это и хорошо. И еще — от такого монументального полотна ожидалось более масштабная концовка, чем просто явление «супергероини», наказывающей мужиков-грубиянов.
В общем, автор, если напишете повесть или роман на этой основе – будет очень любопытно прочитать.
Окончание следует…
Loading ...
Добавить комментарий