Заводной апельсин. Услышав эту фразу, ценитель литературы вспомнит имя Энтони Берджесса и его одноименный роман. Киноман же, воскликнет имя Стэнли (царство ему небесное) Кубрика, снявшего один из самых культовых фильмов ХХ столетия. А кто-то из всезнающих эрудитов, возможно, выдаст вам справку об одном из самых старых в мире, шотландском метрополитене, носящем подобное название. А вот человек, не интересующийся всем этим, возможно, лишь удивленно пожмет плечами по поводу довольно абсурдного словосочетания…
Кубрик снял фильм, который по его же собственным словам, нужно было выпустить лет на 20 
позже. Скандал сопровождал фильм с самого момента выхода его на экран. «Зло как таковое», — вынесли вердикт служители британской Фемиды и отправили фильм в длительное подпольное плавание. Он поддавался запретам и был плодом нещадной критики, но в то же время очень быстро приобрел статус культового в глазах любителей кино и обеспечил себя от забвения на десятилетия.
Фильм Кубрика, прежде всего антиутопия, сделанное в очень острой и яркой форме предупреждение режиссера человечеству.
• Улицы деградирующего Большого Города, контролируемые по вечерам «одетыми по последней моде» парнями, ищущими объект для доброго старого «ультра насилия»;
• Педагоги, интересующиеся лишь возможными взысканиями, но никак не судьбами своих подопечных;
• «Милиценты» — совсем недавно еще дети улицы, вчера грабившие и убивавшие, а сегодня ставшие на стражу закона;
• Тюремные надзиратели, больше похожие на верных псов Люцифера, чем на людей исправно несущих свою службу;
• Священники, пугающие преисподней заключенных в аду на Земле, вместо того, чтобы давать им хоть какую-то надежду;
• Доктора, упустившие из виду главный принцип «не навреди» и использующие пациентов вместо лабораторных крыс;
• Лицемеры-политики, готовые на все ради мягкого кресла в правительстве;
• Их оппоненты-фанатики готовые на еще большее;
• Журналисты, ищущие дешевых сенсаций;
• Родители, променявшие родного сына на стабильную оплату за комнату;
… а среди всего этого бедняга Алекс, насильно лишившийся самого дорогого в жизни: права выбора и радости от произведений старины Людвига Вана. Его сделали «заводным апельсином», и хоть он, конечно, и подонок, но никто не заслуживает подобной участи по отношению к себе.
Хотите сказать, Кубрик преувеличил? Возможно. Но стоит включить новости, как оттуда 
непременно хлынет очередная порция грязи и негатива. Да таким мощным потоком, что и захлебнуться несложно. Уже 40 лет прошло со времен создания фильма, а «Заводной апельсин» вызывает до сих пор столько споров и разнотолков. И даже очень неплохое творение Берджесса вспоминается лишь, как правило, в ключе: «да ведь это та книжка, по которой снят фильм Кубрика».
Практически все фильмы Кубрика сняты по чьим-то произведениям, но станет ли кто-то называть его фильмы экранизациями? Авторы литературных оригиналов, как правило, негативно отзывались о созданных фильмах, что редко бывает с фильмами снятыми слово в слово согласно 
текстам так оберегаемых писателями. То режиссер сильно перекроил основной материал, то слишком вольно трактовал идею произведения, то не на том сделал основные акценты, то еще что-то. Но фильмы Кубрика до сих пор на слуху, а кто, же вот так навскидку назовет автора какого-нибудь романа или повести, которую он «экранизировал». Кроме кинговского «Сияния», конечно. Но Кингу-то Кубрик, допек как раз чуть ли не больше всех — 
как же так, с его, короля ужасов и мистики, произведением он так вольготно обошелся, проигнорировав при этом все его рекомендации.
Так и в этот раз: Кубрик абсолютно сознательно изменил концовку, закончив рассказ на главу раньше Берджесса. И если книга заканчивается вполне разумными размышлениями 18-летнего юноши о круговороте жизни и (!) семейных ценностях то Кубрик напоследок дает нам вдоволь насладиться «триумфом» выздоравливающего Алекса и лицезреть его знаменитую ухмылку. Кубрик снова нагнал излишней мрачности и безысходности, снова заметит кто-то.
Но это лишь на первый взгляд. Ведь если у Берджесса Алекс задумывается о семье и продолжении рода и в них (т. е. в его мечтах о будущем) его отпрыск проходит тот же бесславный путь, что и папочка, то ситуация ничуть не измениться до тех пор пока вертится наш большой и хорошо заведенный кем-то апельсин, то Кубрик дает зрителю самому для себя решить подобный вопрос, оставляя финал, 
хоть и безрадостным, но все же открытым. В итоге фильм приобретает тысячи, а может и миллионы (число это равно числу вдумчиво смотревших фильм зрителей) альтернативных концовок. Удачно поставленное автором многоточие, не признак ли, если и не гениальности, то хорошего осмысления проблемы?
Заводной апельсин. Услышав эту фразу я вспоминаю книжного коротышку-Алекса с незабываемой ухмылкой Малкольма Макдауэлла, англо-русский сленг, придуманный писателем и одинаково непривычно звучащего для уха, воспринимающего как английскую, так и русскую речь, любительский и слегка пафосный одноголосый 
перевод, музыку бессмертного Людвиг Ван Бетховена, так органично вписавшуюся в знаменитую антиутопию и, конечно же, я обязательно вспомню творческий гений одного из лучших режиссеров ХХ века, имя которому Стэнли Кубрик.
Loading ...
Добавить комментарий