Можно по-разному трактовать идею режиссера. Как зеркало, в котором отразилось эгоистичное и алчное общество, в котором каждому своя рубашка ближе к телу и наплевать на ближнего. Или, может быть, в основу сценария легла идея о морально-этической деградации социума, в котором перестают действовать любые табу, любые религиозные и нравственные запреты? Где перестают сопротивляться темным и опасным искушениям и прелестям, заботясь лишь о собственной сытости и удовольствии. (Эх, не видел режиссер 
последнего Евровидения). Или мастер хоррора предупреждал об опасности ухода в наркотический мир чудесных снов, галлюциногенной мечты и фантазии, в который попадаешь, поев грибов, теряя при этом человеческий облик? А может, Исиро Хонда говорил об опасности радиационных мутаций, экологических катастроф и загрязнении воды, земли, воздуха, в которых выживают только грибы и плесень?
Читайте эксклюзивную рецензию КЛУБ-КРИКа на фантастический триллер «Нападение людей-грибов» (Matango, 1963) специально для журнала «DARKER»
Loading ...
Всегда радует в стареньком научно-фантастическом кинематографе, что режиссёры обычно вкладывали в сюжеты любопытные вопросы, отчего фильмы не только развлекали, но заставляли размышлять или проводить параллели с действительностью. Обязательно посмотрю! 🙂
Спасибо, Рома, что прочитал мой отзыв. Жду твоего мнения о фильме 🙂
Я тоже прочитал, Ира, блестящая рецензия, упоминание в контексте последнего Евровидения — супер! 🙂 И ведь действительно, сколько лет и поколений кино и литература говорит о двойственной природе людей, а точнее — о лицемерной ее сути, а тема актуальна и по сей день, зачастую кажется, что не то, что ничего не меняется, а вообще становится только хуже. Впрочем, к счастью не все люди такие, и всегда на кучу подлецов найдется свой «профессор-интеллигент».
Да, очень хорошо получилось. У Исиро Хонды видел «Годзиллу» и «Сны Акиры Куросавы». А ещё поздние фильмы Куросавы по его сценариям. Особенно спасибо ему за «Августовскую рапсодию». Не знаю он ли придумал сцену танца муравьёв, но она стоит всех его годзилл, особенно в постановке Куросавы.