Покупайте книгу «Русский Хоррор» на ЛитРес!

 
 

ЕЩЕ КЛУБ-КРИК

LiveJournal ВКонтакте
 
 
 
 
Возрастные ограничения на фильмы указаны на сайте kinopoisk.ru, ссылка на который ведет со страниц фильмов.

Мнение авторов отзывов на сайте может не совпадать с мнением администрации сайта.
 

Реклама на сайте

По вопросам размещения рекламы на сайте свяжитесь с администрацией.
 
 
 
 

История необыкновенного безумия — отзыв на мистический триллер «Одержимая» (Possession, 1981)

 

65bc5abf258aМарк отказывается от работы на спецслужбы, чтобы проводить больше времени с семьей. Но, как зачастую бывает, принимает это решение слишком поздно. Вернувшись домой, он узнает о том, что его супруга Анна влюблена в другого, и жизнь без этого другого ей не мила, в то время как с Марком уже невыносима. Они делят имущество и ребенка, ломают мебель и остатки чувств, выкрикивают ругательства и взывают к состраданию. Типичная семейная драма типично упирается в стену непонимания. Не вернуть, не склеить, не простить. За пеленой гнева и уязвленного самолюбия Марк не замечает явного сумасшествия жены, ее отдаления не только от мужа, но и от любовника, тайны, которую она хранит от обоих. Конфликт развивается в привычной для Жулавского экзальтированной манере. Герои почти не выходят из состояния истерики, на взводе выясняют отношения. То, что у режиссера порой будет получаться нарочитым и откровенно странным, здесь на удивление органично. Мужчина и женщина доводят друг друга до исступления, до той черты, когда не действуют аргументы и появляется ощущение загнанности в угол, когда нет сил говорить и остается только заорать — до вздутых вен и брызжущей слюны. Остается только причинить боль себе, удариться головой о стену, порезать шею кухонным ножом. Только так можно остановить поток ненависти.

286079_originalКомната с белым потолком лишает права на надежду, являя вид не на огни, а на Берлинскую стену. И такая же стена вырастает между мужчиной и женщиной, которые никогда не смогут друг друга понять, но всегда будут одержимы стремлением друг к другу. Неудовлетворенные потребности и неоправданные ожидания у Жулавского оборачиваются доппельгангерами героев. Но, если традиционно двойник является творением подсознания человека и олицетворяет вытесненные теневые желания, то здесь все выворачивается наизнанку. Анна создает нового Марка, этакий тентаклеобразный вибратор. Марк создает новую Анну, одомашненную Еву взамен вырвавшейся из-под контроля и дикой в своей сексуальности Лилит. И это не единственный сломанный шаблон: симптоматика, свойственная изгнанию бесов, здесь оборачивается их рождением. Интересно и то, что одна из центральных сцен, где вместе с кровью и слизью, грязью и безумием Анна исторгает из своего чрева нечто, названное верой, по сути, дублируется рождением надежды из делирийных конвульсий Марка, не столь эффектных, потому обычно обходимых вниманием. Через муки и самопожертвование, через смерть и разложение появляются новые сущности. Не люди, но что-то большее. Что-то свободное от оков и страшное в своей свободе. Рукотворные идолы взамен убитого Бога, ницшеанская бездна вместо дебрей психоанализа. Так, стартуя хроникой одного развода, фильм кульминирует религиозными дилеммами, превращаясь в поле битвы между болезненностью веры и страхом перед вседозволенностью. Бог мучит, но без него останутся только взаимоисключающие добродетели и сомнительный случай.

968full-possession-screenshotЧерными крестами декорируются душевные метания, электромясорубкой жужжит саспенс. Мятущаяся камера преследует героев по пятам, покачиваясь в такт их шагам, то обгоняя и заглядывая в искаженные лица, то сверля их затылки, мельком выхватывая из интерьеров портреты основателей марксизма и совершая облеты вокруг своей оси. Серость безлюдного города разит Апокалипсисом, а практики дзен-буддизма не гарантируют спасения души. И утонченное эстетство, и житейский прагматизм пасуют перед ведьмовской женской сущностью, подчиняясь ей. Розовые носки кольцуют повествование, обрекая историю на вечное повторение, а человека на вечные поиски. Говорят, к старости обостряются доминирующие черты характера. Глядя на Анджея Жулавского сейчас, на злость, которую он изливает на окружающих в силу творческой фрустрации, невольно думаешь, что привлечь внимание ему хотелось всегда. «Одержимая» — кино, безусловно, эпатажное. Просто потому, что нет иного смысла вводить в сюжет эволюционирующую в антропоморфное существо склизкую биомассу, неважно, метафорой чего она является. Другое дело, что в том эпатаже нет ничего предосудительного. Важно то, как история семейного конфликта обрастает чертами хоррора, чтобы на выходе превратиться в метафизическую притчу. Триер рыдает и ползет к подоконнику, Линч сходит с ума и слетает с шоссе в никуда, Юнг пугается собственной Тени, Восточная Европа в ужасе рожает обратно монстра коммунизма, а Ницше и Достоевский тянут на себя канат человеческой души. Кроваво-красным рисует Жулавский историю одержимости — Богом, бесом, верой, любовью, и его собственному безумству поем мы славу.

Страница фильма «Одержимая» в КЛУБ-КРИКе

ХрипШепотВозгласВскрикВопль (голосовало: 4, среднее: 5,00 из 5)
Loading ... Loading ...

Добавить комментарий

  

  

6 × 1 =