Рационалист до мозга костей Майк Энслин зарабатывает на жизнь тем, что находит всевозможные места с «жуткой» репутацией и проводит там ночь, впоследствии описывая свои ощущения в книгах. Почитателей литературного таланта мистера Энслина не сказать чтобы много, да и те какие-то вялые, невразумительные. Огорченный таким раскладом Майк получает на почте очередную пачку бесполезно-неинтересных писем от налоговиков, туповатых фанатов и прочей лабуды, из толщи которых выныривает вдруг открытка с фотографией нью-йоркского отеля под милым названием «Дельфин». В этом отеле нет тринадцатого этажа — практически все американцы жуткие трусы и трусихи, к тому же суеверные, так что в «Дельфине» за двенадцатым этажом прямехонько следует четырнадцатый — в общем, все по фэн-шую. В этом отеле есть один замечательный номер 1408, в котором по всевозможным причинам укокошилась куча народа, а потому в настоящее время номер этот «безвременно недоступен», но только не для твердолобого мистера Энслина.
Мне интересно наблюдать за игрой Кьюсака. Он от природы наделен внешностью симпатичного мизантропа, а здесь, в этом фильме, облик нервозного, уязвимого типа, который всеми силами пытается сохранять спокойствие, создан им и вовсе идеально. Когда Энслин попадает внутрь номера, поначалу ничего не выдает чертовщины, всё чинно и мирно, но это затишье обманчиво. Номер и его новый постоялец просто «принюхиваются» друг к другу, прощупывают слабые места и угадайте, кто первый нанесет удар по противнику? Мистера Энслина недолго будет защищать его неизменный, сидящий точно по фигуре скафандр, сотканный из неверия и скептицизма — эта хлипкая материя истончается на глазах, по мере того, как номер все больше качает свои права. И время, проведенное в 1408-ом станет персональным кошмаром Майка Энслина, концентрированным раствором из всего того, что он успел забыть и пытался не помнить, чтобы не испытывать разъедающей его изнутри боли. Мне очень хорошо понятен смысл фразы, брошенной управляющим отеля мистером Олином: «В этом номере у нас чистое зло». 1408 высасывает из оказавшегося в нем человека все его страхи, чтобы потом обрушить их на него, усилив и дополнив всевозможными деталями. В этом и заключается сокрушительность абсолютного зла — в его изменчивости, в умении подладиться под каждого отдельно взятого человека.
Мистер Олин — он же Сэмюэл Л. Джексон. Крохотная роль. Всего десять минут экранного времени, но какая харизма, какой противоречивый, неоднозначный образ у него получился. В книге мистер Олин не производил на меня столь яркого впечатления, впрочем, как и Энслин — до того момента, пока Кьюсак не вдохнул в него подлинную жизнь и трагичную историю. В фильме Олин напоминает мне двуликого Януса — вот он, коварный искуситель, своим запугиванием и просьбами лишь подзадоривающий Майка поскорее попасть в проклятый номер. Но вот я моргаю, веко на долю секунды совершает неуловимое, ставшее машинальным движение, и сейчас передо мной уже совершенно новый мистер Олин — переживающий за нерадивого искателя приключений, тот, кто всеми силами стремится уберечь Энслина от рокового шага за зыбкую дверь «1408». Очень круто. Очень достоверно. Просто «очень» — вот какое определение кажется мне особо подходящим для роли Л. Джексона в этом фильме.
Мне нравится это кино, я искренне его люблю. Кинга вообще экранизируют либо на «ура» либо на «никак», так вот «1408» — это мега-ура, по моему мнению. Здесь есть всё, что я нахожу и ценю в книгах короля ужасов — мирно-обывательская в начале, а затем становящаяся все более кошмарной атмосфера. Главный герой, собирающийся прожить еще один день своей обычной жизни, и проживающий его отнюдь не так, как привык. Налет легкого безумия, время от времени оскаливающийся недетскими выбросами адреналина — словно идешь по уже становящемуся хрупким речному льду, под которым чутко дремлет смертоносная вода, и тут и там глаз лихорадочно отмечает темный зев полыньи. И пусть фильм отличается от книги — я всё больше утверждаюсь во мнении, что оба этих вида искусства не должны под кальку повторять друг друга. Дополнив и расширив границы литературного первоисточника, режиссер Микаэль Хофстрём нисколько не ухудшил изначально заложенный туда смысл, наоборот — сделал его более зрелищным и смотрибельным. И я ценю подобную находчивость. «1408» пугает и манит похлеще многих высокобюджетных блокбастеров и новомодных страшилок, причудливо и более чем полностью нарисованных в безжизненной сердцевине компьютерного мозга. Ведь что может быть ужаснее для человека, чем непрерывная и изощренная демонстрация индивидуально подобранных для него кошмаров? Они, эти кошмары, надежно заперты в 1408-ом, завывая там, словно под тяжелой крышкой ящика Пандоры, и лучшее, что можно сделать в этой ситуации — это не тревожить их вовсе.
Loading ...
Добавить комментарий