…у тебя глаза — олененка Бэмби,
а в глазах — тоска молодого волка…
Подобно кэрролловской Алисе, Мелли летела, летела вниз, в какой-то очень глубокий колодец. Сложно сказать, когда
началось это падение. Возможно, когда ушел ее отец, забрав с собой даже обивку от матраса, но оставив неясное чувство вины в душе маленькой девочки. И еще монетку. А может, сонная пропасть начала ее затягивать сразу после рождения, когда все тот же милый папа нарек свою дочь говорящим именем Меланколи. В любом случае, в жизни Мелли сначала появилась кажущаяся бездонной нора, а уже потом Белый Кролик
с пустым взглядом и красной спортивной сумкой в руках. Путешествие по непонятному миру мужчин началось не с этого незнакомца, а гораздо раньше, но именно с его появлением оно начало становиться все страньше и страньше, все чудесатее и чудесатее.
Когда падаешь очень медленно, у тебя есть время осмотреться и подумать. Во время полета вниз в руках у Алисы оказалась пустая банка из-под апельсинового
варенья — сомнительная, надо сказать, ценность. А Мелли падала еще дольше, успев скопить целую кучу ненужного хлама. Вот некоторые из ее сокровищ: та самая монетка как символ тоски по отцу, мешок сломанных игрушечных машинок как вечное напоминание об инфантильности и легкомысленности матери, коробка патронов для охотничьего ружья и само ружье, так необходимое в играх с маньяками, коллекция белоснежной одежды на все случаи жизни как символ собственной чистоты и непорочности, старинные часы как напоминание о том, что все течет, и все меняется… Да мало ли вещей может накопиться, если время от времени не избавлять от ненужного.
Но сложно избавляться от бесполезной ветоши, равно как и от не приносящих радости отношений. Так важно держаться
хоть за что-нибудь, ухватить это мертвой хваткой, чтобы побелели костяшки на пальцах, и не отпускать. Потому что падать страшно. И пусть в светлой одежде неудобно избавляться от трупов, а ревнивый супруг, когда не в регулярных разъездах, чуть ли не с линейкой измеряет длину твоего платья и толкает пламенные речи на тему трех «К». Пусть. Зато это привычно, удобно,
комфортно. Это привносит в жизнь такое необходимое постоянство. И такой же непрерывный дождь, капли которого отбивают стаккато на запотевших оконных стеклах и завораживающе расходятся кругами по
поверхности разлитых по асфальту луж. Об этом стараешься не думать, но порой, когда ноги слишком долго не могут нащупать желанное дно, приходится. Не затяжная депрессия — всего лишь неясная грусть.
Едва уловимая грусть плещется в глубине пепельно-голубых глаз Меланколи Мо, подобно волнам, лениво набегающим на пустынный пляж Лазурного берега. Сможет ли решительно-загадочный американский полковник невредимым выплыть из омута этих очей? Скушает кошка летучую мышку?.. Скушает мышка летучую кошку? Всегда
можно взять больше, чем ничего. Рене Клеман это прекрасно знал, снимая «Пассажира дождя». Фильм, где хичкоковский саспенс встречается с печальной чувственностью Франсуазы Саган, хотя в основе всего — изящная детективная история Себастьена Жапризо. Где в мелодию дождя незаметно вплетается волшебная музыка Франсиса Лэя, а лукавая мужественность Чарльза Бронсона встречается с беззащитной женственностью Марлен Жобер. Где история жестокой сказкой
Виды Винтер начинается с начала и, намертво приковывая к себе внимание, продолжается до конца… И даже немного дольше. Вот уже промелькнул короткий титр «Fin», но продолжает звучать долгое эхо разбитого грецким орехом оконного стекла, и голос Николь Круазиль мелодично повторяет: «Я узнала тебя слишком поздно, с опозданием на целую жизнь…» А Меланколи тем временем продолжает падать…
Loading ...
Добавить комментарий