Потихоньку-помаленьку, а конкурс рассказов «Чертова дюжина Darker» добрался до финала. Из 115 рассказов «в живых» осталось только 13:
- 1-2-3-4-5, ты идешь искать…
- Афина: Генезис (отзыв тут)
- Вечером они смотрели телек
- Воин (отзыв — тут)
- Грешница
- Карантин
- Куш (отзыв — тут)
- Пламя Дарующее
- Сквозь дождь
- Снегурочка
- Сокровище мое (отзыв — тут)
- Таймер
- Яблоневый флёр горячего железа
Пришла пора разобрать «по косточкам» остальных финалистов и заодно присмотреть — кто же станет лауреатом специального приза КЛУБ-КРИКа! С текстами самих рассказов конкурса «Чертова дюжина Darker» можно ознакомиться непосредственно на сайте конкурса.
***
1-2-3-4-5, ты идешь искать…
Маленький мальчик залез в шкаф во время игры в прятки. Теперь его найдут не скоро. Если вообще найдут…
Нужно обладать определенной смелостью, чтобы написать рассказ во втором лице. Автор рискнул и, видимо, не прогадал, практически помимо воли читателя помещая его в шкуру маленького героя, попавшего прямиком из шкафа если не в Нарнию, то уж точно в мир Лангольеров.
Польстив читателю в прологе и пообещав «задать кое-какие вопросы», автор быстро переходит к делу, короткими, но точными штрихами рисуя общую картину: одновременно вроде бы и светлую (детство, прятки, папа может!), и тут же печальную (категоричная мама, пьющий папа, старая и неинтересная бабушка). Это плюс.
Трудно приноровиться к тому, чей авторский голос звучит в рассказе. Вроде бы «фокал» на шестилетнем мальчике. Но такие мальчики не мыслят категориями «Дед Мороз умирает от менингита и алкоголизма». Т.е. получается рассказ вроде про мальчика, но где-то рядом – неосязаемый взрослый рассказчик, да еще и склонный к украшательству. Уровень страха в результате снижается.
По поводу «украшательства» — это, конечно, на любителя, но на мой вкус – перебор. Навскидку, в рамках одного абзаца: «квартира, такая унылая, длинная и иссиня-мрачная в лунных отблесках», «бродяга-луч мелькнул в стеклянных ребрах», «нечаянный сон наполз на явь», «с полузадушенным взвизгом», «кровавые зубищи ночных монстров». Это просто Бальмонт какой-то! И вот в такой возвышенно-патетической манере – весь текст.
Хорошо написали про «украдкой подглядывал, как бабушка полощет в стакане вставную челюсть и засовывает ее в рот. С тех пор ты не зовешь бабушку играть».
В той части текста, где герой бродит по «сумеречной зоне», хорошо цепляют как раз не красивости, а действия героя – попытка «выманить» родителей мороженым и пивом, детские песни во весь голос.
Про пластиковый пакет на улице – после «Красоты по-американски», увы, тема летающих пакетов закрыта надолго и основательно. Хоть саундтрек из фильма на фоне включай.
И вдруг, посредине этого сюрреализма, вдруг включается логика: «Ты вспоминаешь вдруг, почему мама не пускала во двор» — и идет рассказ про то ли искалеченного, то ли погибшего друга Рафу. Кажется логичным, что это именно Рафа «пригласил» героя в «сумеречную зону» — тем более, что герой, подначивавший друга на качелях, косвенно виновен в случившемся. Но – увы – эта сюжетная ниточка обрывается, так и не начавшись. А зря — иначе получается, что вся эта напасть с мальчиком случилась просто так, случайно, залез не в тот шкаф не в то время. А пострадавший Рафа как бы и не при чем, случайное совпадение.
В итоге – атмосферный уверенно написанный рассказ с необычной формой подачи материала, вполне достойный финала, в котором лично мне не хватило «жутиковой» логики (виновен в смерти друга – получай неприятности!), а «красивостей» и словесного украшательства, наоборот, чересчур.
***
Вечером они смотрели телек
Миша и Леся смотрят по телевизору фильм ужасов. Обычная пара, обычный вечер. Но все меняется, когда Миша обнаруживает в холодильнике страшную находку. Теперь он сам практически очутился в фильме ужасов…
Был у нас недавно на сайте опрос – «с кем вы предпочитаете смотреть фильмы ужасов». Подавляющее большинство ответило – «в гордом одиночестве». Смотреть «жутик» со «своей половинкой» предпочел только один респондент. И, судя по рассказу, это оправданное мнение.
Тут у нас, как говорится, единство формы и содержания: название – как у трешевого ужастика, герои смотрят трешевый ужастик, и события с ними происходят, как в трешевом ужастике. Но, знаете что, автор – мне это нравится. Серьезно. Получилось просто, практически «в лоб», но с изрядной долей постмодернизма и самоиронии, плюс верность «канонам жанра»: голова в холодильнике, «совы не те, кем кажутся» и так далее.
Начало-обманка настраивает на скептический лад, но когда понимаешь, что этот дешевый треш смотрят влюбленные, ощущаешь здоровое хоррор-предвкушение – сейчас что-то будет. И вы знаете это, автор, и я это знаю. И это хорошо.
Немного ставит в тупик возраст героев. «Телек», «в холодильнике мороженое» заставляет подумать, что это – тинейджеры, потом понимаешь, что у них уже ВУЗ за плечами.
«Деманекен» — это демон-манекен? Если в рассказе все «просто и в лоб», зачем путать читателя?
«Среди аккуратных упаковок мяса, которые в прошлый раз привез папа с деревни, лежала ее голова.» — вот тут, автор, вы задали загадку. Вы-то знаете, что в холодильнике – голова героини, но читатель этого еще не знает. «Ее» — чья? Слово «Леся» было 64 слова назад. Т.е. читателю формально надо просканировать все существительные женского рода за последние три абзаца… «Деревня» — нет. «Кухня» — не подходит. «Леся». А-а-а, так это голова Леси в холодильнике! Так бы и сказали!
«Кто-то отрубил голову Лесе. Из рваной раны на шее…» — так отрубил или оторвал?
«Жизнь продолжалась. В соседней комнате скрипел диван, на котором устраивалась поудобнее Леся. На подоконнике размораживался пломбир. В морозилке лежала ее голова.» Интересное дело – нет тут ни кровавых монстров, ни нагромождений прилагательных, ни зубодробительного экшна, а все равно интересно. Одна «маленькая» деталь – голова в холодильнике, переворачивает мир героя, извините, с ног на голову, превращая обычное в пугающее и неведомое. И это хорошо.
Дальше основную часть рассказа герой осторожно пытается улизнуть от «Леси» под благовидным предлогом. Сделано это не идеально, но ситуация вполне визуализируется, герою сочувствуешь, а главное – не открываются карты – это и правда «не Леся», или у героя на почве сессии или ужастиков поехала «крыша». Эта двойственность и создает историю, даже рассказанную «простыми» средствами. Бонус – параллель между происходящим в комнате и на экране «телека».
В сцене, где герой пытается выйти на улицу под предлогом встречи с другом, пришлось перечитать текст дважды, чтобы понять, что происходит. Герой живет на пятом этаже, и стремительно бежит вниз по лестнице. «Первая ступенька вниз.», потом целый абзац текста, потом «последние ступеньки перемахнул прыжком» Визуально кажется, что он уже на улице – по крайней мере, за время чтения абзаца на пару этажей точно можно было спуститься. «Первый пролет! Почти на свободе!» Кажется, что это про первый этаж. И вдруг «На площадке над ним в дверях стояла Леся с его мобильным.» Т.е. герой всего-то спустился на один пролет, и визуально приходится «поднимать» героя с первого этажа обратно на пятый. Читатель чувствует, что его запутали.
«Леся удивленно нахмурилась и пожала губки» — «поджала», наверное 🙂
«Что за чешский луна-парк ты там устроил, а?» — «чешский луна-парк» Неестественное какое-то сравнение, по крайней мере в устах персонажа по имени Саня.
Диалог Миши и Сани, это, конечно, не вершина литературного творчества, но в качестве диалоге в фильме ужасов вполне сойдет.
«Миша резко развернулся. За стеклом кухонной двери кто-то стоял» — хорошо визуализируете, автор!
«- Я твое тоже доела, — прошептала и улыбнулась своей долбаной улыбкой» — а вот это «долбанной» — это вы зря. Это вы от автора говорите, или от Миши?
«залить бешено стучащие молотки в груди.» — как-то юмористически звучит.
«которая сказала: «Ты такой забавный. Не думал актером стать?», которая заставляла писать диплом и тянула его вперед по жизни, и еще умела классно целоваться…» — ну и приоритеты у Миши…
«Очаровательная блондинка с милой улыбкой» — это Леся нарочно такая шаблонная?
«И скоро властный монстр-садист на диване оторвет ему башку.» — откуда герой знает, что это «властный монстр-садист»?
«Лучше б я поехал в Майями». Майами
Герои снова сели смотреть телек. Действие немного пробуксовывает.
«Фильм еще не кончился. А последняя битва началась» — учитывая, что Леся пока всего лишь целует героя в ухо, на «последнюю битву» это не тянет.
«Ты слишком изменилась. Раньше ты была… казалось совсем другой. А теперь, теперь я тебя больше не люблю.» Интересный ход – вместо того, чтобы по «ужастиковски» сказать: «Ты – монстр», герой пытается расстаться с Лесей, «как с человеком». А интересный потому что читатель еще не знает – у Миши глюки или нет. Если глюки, то он просто обижает хорошую девушку…
«Минуту назад обнимал и целовал, и тут вдруг заявляет в лицо… (всхлип)… что он меня не любит… (еще один фальшивый всхлип)… что я на него давлю!» — ну тут уж вы совсем как сценарий пишете.
«Она сползла по стенке и расплакалась» — комично.
«каждая молекула воздуха дрожала от безумия» — еще одно неудачное сравнение.
«Она убила настоящую Лесю, убила! – едва не схватил этого придурка за грудки.» — идет активное смешивание мыслей и лексики Миши с авторской точкой зрения.
«Леся держала в руках его голову. Его лицо исказилось перед смертью в страхе» — повтор: его – его.
«- Разрыв отношений – это так больно, — сказало оно голосом Леси.» Надо полагать, что в этот момент и была высказана основная идея истории. Справедливо. И хоррор-оболочка у этой идеи удачная. Жаль только, что с этого момента, когда Леся «открывает карты», почти пропадает интерес. Потому что главной интригой рассказа для меня до сих пор было не «спасется ли Миша» (не удалось вам проникнуть читателя симпатией к герою), а «Монстр ли Леся, или Миша – псих». Когда загадка раскрылась, дальше начался стандартный трешевый расклад: монстр догоняет, герой убегает. И это уже совсем не так интересно, как следить за двойственным положением Миши, который вроде бы расстается с девушкой, а вроде бы спасается от монстра.
«потом швырнул от груди голову любимой Леси в рожу твари и рванул в комнату» — «в рожу твари»? Вот прямо так и написали? Даже не верится.
«Дьюи спасал Шэрон от демона с другой планеты. Дьюи любил ее,» Ее – планету?
«Миша с воплем опрокинул телевизор под ноги чудовищу» — легким движением руки, надо полагать?
«Он до сих пор не научился решать. Даже фильм сегодня выбрал не он. Он его вообще уже смотрел» — может, стоило изобразить Мишу неуверенным ботаном, а не хамоватым парнем? Как-то не складывается образ.
Как-то очень легко герой спрыгнул с 5-го этажа… А было до этого упоминание про зиму? Не помню.
«– как она не растопила снег вокруг? Подвывая, он пополз» Он – снег?
«. Он сразу увидел форд Сани» — у простого парня Сани – Форд? Или я отстал от жизни, и у всех современных парней есть Форд?
«это был обычный ночной прохожий» — а бывают необычные?
«- Эй, тебе помочь? – повторил свой вопрос парень. Миша оглянулся – но позади никого не было. Он бешено заозирался» Прохожий превратился в парня (а мог быть и дяденька). Миша оглянулся, а потом заозирался – это два разных действия?
Хотел было сказать – какой смысл вводить в сюжет прохожего, которому отрывают голову через две секунды, но потом подумал, что в ужастиках такие прохожие часто встречаются…
«. Сегодня он уже успел привыкнуть к отрубленным головам.» Это юмор?
«Подумать только, за минуту на улице он уже успел продрогнуть» — вообще-то он выпал с пятого этажа, сломал ногу и идет по сугробам босой… «Успел продрогнуть» — это как-то слишком мягко сказано.
«Он всегда был раздолбаем и от проблем предпочитал уходить, забывая о них.» — поздновато вы характеризуете героя.
«В его квартире два (полтора как минимум) трупа» снова как бы юмор? Автор, в выбранном вами жанре «треш-хоррор» юмор мало уместен.
«Миша выбрался обратно на мороз, хлопнул дверью,» Не верю, что в этой ситуации Миша вышел бы из машины.
«- И я бы все равно тебя бросил» — неожиданно удачная концовка. Поведение Миши нелогично, зато сюжетная линия «Разрыв отношений – это так больно» доведена до логического конца.
Что ж, герои малосимпатичны, диалоги ненатуральны, много неудачных сравнений. Это в минус. Зато в плюс – небанальная идея двойного отражения: разрыв отношений рифмуется с бегством от монстра, а сама эта ситуация второй раз отражается на экране телевизора, и сделано все в довольно точном «хоррор-сеттинге», с легко узнаваемыми сюжетными поворотами. Читать было интересно, послевкусие имеется. Кинематографично. Понравилось.
***
Грешница
Сережа и Таня бурно проводят ночь в квартире усопшей бабушки-алкоголички. Покойница является Тане в виде призрака, и оказывается совсем не страшной. Оказывается, и призраки испытывают алкогольную зависимость! Таня решает из жалости помочь мертвой старушке…
Пожалуй, самое ценное, что есть в этом рассказе – крепкий хоррор-финал. Я бы даже сказал, твист. Автору удалось убедить меня в безобидности старушки-призрака, а она вон какая… Правда, до наступления финала пришлось продраться через неуютное описание многократно упомянутой сталинки и всяких «физиологизмов», но, по крайней мере, нет ощущение, что прочитал рассказ зря. Граждане, общаясь с призраком – будьте бдительны! 🙂
«Сергей кончил и почти сразу же уснул.» — смелое начало, что тут сказать…
«далеко не комнатная температура выветрила алкоголь» — как-то герои пока малосимпатичны.
«Единственным источником света был фонарь за окном, и его расплывшийся желток превращал комнату в больничную палату без единого признака уюта» — хорошо.
«И сейчас, в двадцать три года, она вряд ли сможет заснуть здесь без ста граммов.» — э… Таня – алкоголичка?
«пустой бутылкой из-под «Хортицы»» — Продакт-плейсмент? 🙂
«И что же ей делать трезвой, одинокой и замёрзшей в этом доме?» — отличный вопрос! Жаль, что читатель тоже не имеет об этом понятия.
«Кровать для недолгого секса, и стул, чтобы поставить на нём водку – что ещё надо живущему у родителей двадцативосьмилетнему парню?» — сильное, но сомнительное утверждение.
Флешбек про знакомство Тани скучноват. Уже хочется какого-то действия.
«Несколько раз она пила с ним водку на этой кровати, а потом они трахались, захмелевшие,» — нет, Таня точно алкоголичка!
«много свидетелей Иеговы» — Свидетелей – не с большой буквы?
«Ага, Танечка выпила водочки» — да сколько ж можно, автор?!
«Захотелось принять душ, и смыть с себя не только дурные мысли, но и слипшуюся на складках живота сперму Сергея.» — упс… Ну да, презервативы 28-летнему парню положить некуда – стул занят водкой! 🙂
«Она бросила опасливый взгляд на Сергея, и он подбадривающе хрюкнул во сне.» Смешно. А вы вроде жуть нагнать хотите.
«девушка вернулась в коридор и в три шага достигла ванной.» Таня уже полрассказа идет в ванну. Ну сколько ж можно!
«От выпитой водки щёки её раскраснелись» Автор, вы опять!
«челюсть девушки невольно поползла вниз» как вы это романтично сказали…
«Прямо на Серёже сидело некое существо размером с ротвейлера.» — вот это совсем неудачно. Читатель уже визуализировал себе адского ротвейлера, а потом ему скажут, что это старушка. Не верю!
«Будто ледяная глыба возникла в груди девушки, мешая дышать, кричать, думать. Она просто смотрела на то, что смотрело на неё, а потом на то, что спрыгнуло с Серёжи, а потом на то, что спрыгнуло с Серёжи и понеслось к ней со скоростью гончего пса.» Она – глыба? Или Она – грудь? Ну и закрутили вы, конечно, по поводу того, на что она смотрит…
«Ни лая собаки, ни хихиканье» ни хихиханья
«Была старуха голой, и волосы использовала, чтобы прикрыть одряхлевшую наготу» J-хоррор с нами!
«Страх окончательно покинул Таню» — уж очень быстро страх ее покинул. Как будто каждый день Таня с призраками разговаривает!
«-Вы, что, целовали спящего Серёжу?- спросила Таня, и в груди у неё защемило от грусти» — от грусти? Точно? А не от отвращения?
«пила раньше не меряно» немерено?
«И теперь выпить хочу. Душа горит, как хочу! Страшнее адских мук это, понимаешь?» — Вот тут начинаешь верить старухе.
«она подумала, что нашла парня с неплохой жилплощадью» Так вот о чем думают протрезвевшие девушки, повстречавшие голое привидение! О жилплощади!
«Чувствуя себя, как дома, Таня зашла в спальню и убрала икону с Иисусом с полки» — достоверно описываете.
«Она проснулась посреди ночи от чавкающих звуков» повторюсь – финал, это лучшее, что есть в рассказе. Жестко, неожиданно, физиологично.
«Внезапно лапа превратилась в ужасающее подобие душа» — не понятно, почему именно душа. И что такое «ужасающее подобие душа»?
«Из отверстий душа вырвались сотни сверкающих игл» — это уже Hellraiser какой-то!
Ну что же, из этой истории получилось бы славная очередная серия японского «Проклятия». Таню, конечно, жаль, но уж больно несимпатичный вы нарисовали образ – и пьющая, и корыстная, и легковерная… А Сергей – тоже немаловажный персонаж – так и проспал весь рассказ. Дали бы героям поговорить, что ли, вместо «флешбеков». А его взяли и съели.
И, кстати, Грешница – это старуха, или частично и Таня?
Карантин
Вот что бывает, когда в школе мало учителей-мужчин 
Мне показалось, что история была бы интересней, если бы в школе был не карантин, а обычный учебный процесс – тогда появилась бы дополнительная интрига – знают ли дети о «проделках» училок, или покрывают их, скажем, в обмен на хорошие оценки В сюжете не хватило завязки – как учитель попал в эту «Закрытую школу», ведь не призраки же ему подписали трудовую книжку? И чего, собственно, хотели «училки-упыри» — если просто кровушки попить, то зачем было все так сложно обставлять.
Пламя Дарующее
Похоже, мотивы «Детей кукурузы» стали лидирующим трендом на конкурсе. Впрочем, данный вариант не впечатлил – очень неприятные герои, которые все время собачатся, странный и алогичный треугольник героя с женой и начальником, община сектантов не имеет «изюминки». Простите, не зацепило.
Сквозь дождь
Идея с «саундтреком» к рассказу интересная, но если в фильме это было бы естественным фоном, то в тексте не производит должного эффекта. Инфернальный диджей быстро утомляет, и часть рассказа показалась затянутой. То, что герой «не заметил» разбитой лобовое стекло – это уж как-то совсем шито белыми нитками. Следующая за машиной фигура действительно нагоняет жуть, а вот преображение девушки в финале – нет. Было бы логичнее, если бы она шла-шла и нагнала бы его в конце концов. Кстати, «нежить» — по-украински «насморк». Так что название радиостанции «улыбнуло».
Снегурочка
Как-то я запутался – Снегурочка и Лихо-Одноглазое – это один и тот же мифический персонаж? Если да, то никак не проработана «снежность» происхождения «лиха» — оно ведет себя вполне как теплокровный персонаж. Если нет – то концепция рассказа рассыпается. Не впечатлило, как введены персонажи – сначала даже путался, сколько их там, как кого зовут. В финале главный герой рассказа – учитель – просто «выходит из кадра», и в концовке задействованы совсем другие эпизодические персонажи. И если бы «селяне» не отпустили учителя , было бы логичнее, на мой взгляд.
Таймер
Автор, вы меня одновременно порадовали и расстроили. Тема «экономии времени» меня очень интересует, и герой, «помешанный на времени» мне крайне интересен. Но, придумав такого персонажа, вы почти не дали ему никакой истории. Он просто сидит дома и тихо «кошмарится». И одного убиенного психолога явно недостаточно, чтобы сделать рассказ интересным. А ведь с такой идеей столько можно было бы наворотить! И еще – если герой постоянно «оптимизирует» свои рутинные операции, у него теоретически должно было бы высвобождаться свободное время. Но ведь ваш герой как раз этого не терпит – каждое действие должно длиться ровно столько, сколько под него «отведено» времени. Тут я вижу принципиальное противоречие со сверхзадачей персонажа – не тратить время зря.
Яблоневый флёр горячего железа
Зомби-апокалипсис — теперь с яблочным вкусом. Ничего принципиально нового мне, как читателю, не предложили – опять неизвестный газ, жители сходят с ума и пожирают друг друга. Помимо очевидных параллелей с зомби-фильмам напомнило книгу Джеймса Герберта «Туман» (James Herbert “The Fog”). И персонажей вы подобрали каких-то странных – соседи-собачники и случайно примкнувший к ним санитар. Они друг другу изначально никто, поэтому не сопереживаешь за них, как за команду. Ну и такая маниакальная любовь к собачкам посреди апокалипсиса – это выглядит очень странно. Так что действия героев казались надуманными и даже абсурдными.
Loading ...
Добавить комментарий