Теперь я понимаю, что значит быть богом! — отзыв на фильм «Франкенштейн» (Frankenstein, 1931 г.)

Нильс Бор, находясь, думаю, на пике остроумия, сказал о том, что человечество сделало два великих открытия: первое – Бог есть, а второе – Бога нет. Последнее, по времени столь близкое нам, – толчок к обожествлению человека, поклонению всяким там «светлым будущим», к тесным объятьям тоталитаризма (разных мастей), к науке, осуществляющей лукаво-утопические мечты; евгенике, например, которую так заливчато когда-то высмеял Булгаков в «Собачьем сердце», а сверхчеловек Адольф Гитлер на полном серьезе воплотил в жизнь, отобрав тысячи жизней у тех, кого считал недоразумением, недоразвитым умственно, физически, расово, идеологически, и дав жизнь идеалу – die Blonde Bestie (по-латыни, кстати, бестиа – это зверь; в монстре Франкенштейна тоже все видят «дикого зверя»).

К чему я? Если фильм об этических проблемах науки и об ученом, чья одаренность должна быть равна одержимости, безумию, блаженности; иначе это не гениальность, а дело, бизнес, как сейчас говорят, имеющий прозаические эквиваленты: польза, выгода, амбиция, авторитет и т.п., а не измененный мир и спасенное человечество.

К чему я?! Если Мэри Шелли старше самого Пушкина, а ее Франкенштейн, он же Прометей, – Онегина. И Гитлер со всем тоталитаризмом ХХ века, со всеми адскими учеными лбами этого столетия (добывающими открытия не пОтом – кровью) и рядом не стояли…

И тем не менее, я об этом… Потому что создание Шелли оказалось ко времени именно в эпоху 1930-х, когда уже не просто мир согласился, что «Бога нет», а когда он (мир этот) планомерно загнал себя в коварную утопию собственного совершенства (вера в «нового» человека нового мира в СССР и в «белокурого» в Германии), в красивый ад «человеческой слишком человеческой» мощи, когда «все позволено», например, делать живым нежившее…

«Франкенштейн» вольнодумки, радикалки, феминистки Шелли – это странное предвидение будущего ХХ века. А еще Ницше, Достоевского, Раскольникова, сверхчеловека… Да и нашего времени, где слово «клон» давно уже лишилось пугающего ореола, стало частью масскульта, доставляет кому скуку, кому любопытство, кому развлечение, но почти никому – шок.

«Франкенштейн» – сон-прозрение 18-летней девочки о том, каким может стать мир, обманувший Бога. И каким он должен остаться. Страшный сон о будущем с хэппиэндовым призвуком в финале. М. Шелли: «Мне привиделся бледный учёный, последователь оккультных наук, склонившийся над существом, которое он собирал воедино. Я увидела омерзительного фантома в человеческом обличии, а потом, после включения некоего мощного двигателя, в нем проявились признаки жизни, его движения были скованы и лишены силы. Это было ужасающее зрелище; и в высшей степени ужасающими будут последствия любых попыток человека обмануть совершенный механизм Творца» (Википедия).

Механическое оживление мертвого тела. Да нет, не мертвого, никогда не жившего, тела без души. Криминальная пересадка криминального мозга. Создание нового человека интеллектом, силой мысли, силой гордыни. Преступление не только перед Богом, перед человеком тоже. Обрезание природного, естественного, насилие и горделивая насмешка над ним, облеченные в красивую обертку социального утопизма-прометеизма (думаю, наука о нем знает не меньше, чем политика).
Утопизм ученого Франкенштейна – одержимая вера в возможность полного исчезновения противоположности «должного» (бессмертие, победа над смертью) и «сущего» (смертность всего живого). Он «этический натуралист», если пользоваться определением Г.В. Флоровского, приравнивающий идеал и «будущий факт».

Но идеал, ставший фактом, ужасен! Абсолютное (тут – бессмертие человека) недостижимо. «Абсолютное не достигается и уж тем более не созидается в процессе истории» (А. Камю). В процессе науки тоже. Началом, серединой и концом вещей ей не стать.

В искусстве, мне казалось когда-то, такое возможно. Думала, что, например, Моцарт создал абсолют, то, что уже нельзя превзойти. Звуками, мелодиями, трепетом сфер, которые ему открывались, Вечностью, что плескалась в крови… А сейчас не уверена!

Ну а, Франкенштейн… Франкенштейн родит нового Франкенштейна. Не с помощью интеллекта, мощного, как электрический разряд или огонь в руке Прометея… С помощью женщины и любви. А Бог вдохнет в него душу.
У малоизвестного русского поэта к.18 – н.19 вв. Семена Боброва, написавшего на закате карьеры сумбурную поэму про человека с замашками Фауста, есть такие строки:

«Наука может созидать,
И вещь бездушную движеньем,
Как жизнию, одушевлять».
Тут важно слово «как», по-моему. Именно КАК! А вот «одушевлять» – большой вопрос!

Страница фильма «Франкенштейн» в КЛУБ-КРИКе