До сих пор есть люди, считающие хоррор низким жанром, хотя к нему обращались многие выдающиеся режиссёры, начиная от Фридриха Вильгельма Мурнау и Луиса Бунюэля и заканчивая Джимом Джармушем. Между тем, этот жанр, основанный на показе мрачных сторон бытия, позволяет затрагивать серьёзные темы, заворачивая их в увлекательную оболочку страшного зрелища. Вот и фотограф с труднозапоминаемым именем Эйвери Краунс, однажды заинтересовавшись кино, снял на собственной студии три разножанровых фильма. Его дебютная работа «Огненные глаза» привлекла в своё время внимание критиков, хотя ныне не слишком известна.
Дебютный фильм Краунса ретроспективно можно воспринять как предтечу таких необычных хорроров, как «Из тьмы» и «Ведьма», снятых в 2015 году. Обе картины основаны на ирландском фольклоре и сделаны в духе бытового реализма – камерный сюжет, внимание к повседневной жизни героев. Карьеры Корина Харди и Роберта Эггерса ныне под пристальным вниманием критиков, а вот Эйвери Краунс закономерно ушёл в тень. В его время множества независимых фестивалей просто не было, а для мейнстримных смотров дебют Краунса слишком странный, непонятный. Его явно нужно смотреть не один раз, дабы разобраться в хитросплетениях сюжета и оценить стиль режиссёра, балансирующий между сюрреализмом, бытовым реализмом, мистикой и вестерном. В работе Краунса происходит столкновение двух религий – христианства и чего-то более древнего, что условно можно назвать язычеством.
Персонажи фильма сами не без греха, но желают нести слово божье индейцам. Действие происходит на территории современных США в 1750 году, где в то время жили английские колонисты, но очень скоро появится новая нация, которая будет вести непримиримую войну с коренным населением.
Община священника Уилла Смити почти секта, которую изгнали из христианского поселения за связь падре с замужней женщиной. Так он повёл своих сторонников вглубь леса, где они нашли долину, покинутую индейцами по непонятной причине. Слишком поздно они поняли, что в этом месте живут древние духи, которые не успокоятся, пока не обратят всех людей в себе подобных.
Краунс с одной стороны сталкивает языческое и христианское мировоззрение, как делал ещё Ингмар Бергман в «Девичьем источнике» (1960), а с другой – повествует об отпадении людей от бога и их пути в самый ад. Краунс отказывается что-либо объяснять зрителю, вместо этого снимая свою картину в неторопливой, артхаусной манере, где XVIII век показан не с привычным по голливудскому кино лоском, а как нечто средневеково-грязное и мрачное. В то время люди каждый день боролись за жизнь, возделывая землю и отбиваясь от индейцев, веря, что их нынешние трудности временные, ведь за гробом их ждёт царство небесное.
Сейчас уже во многом ушло из американского кино подобное мировоззрение персонажей. Ныне в историческом кино всё чаще экстраполируются современные представления о мире. В то время было нормальным, что муж и священник-любовник его жены могли быть в одной общине и не поубивать друг друга. Наоборот, муж пытается разобраться, почему его жена вступила в связь со священником, чем он оказался лучше для неё. Этот любовный треугольник ныне кажется странным, ведь нынешнее общество не верит ни в бога, ни в чёрта, ибо во главу угла ставятся не духовные, а материальные интересы. Общество потребления, как назвал наше время философ Жан Бодрийяр. Он рассматривал современный мир вне экономических моделей, объясняя рыночную экономику как основу философии современного человека. Реклама формирует иллюзорные потребности покупать товары, которые не нужны, социальное равенство предстаёт иллюзией, ведь конечная цель производства товаров – создать у человека желание отличаться от других.
Из этого «общества спектакля» (термин Ги Дебора) Эйвери Краунс делает резкий разворот вглубь веков, солидаризируясь с великим антропологом Вернером Херцогом, также искавшим первоосновы бытия в далёких веках и цивилизациях. XVIII век Краунса – некое противопоставление современному обществу товарного фетишизма, где человек постоянно должен что-то покупать, дабы не оказаться за бортом жизни. Он противопоставляет модель коллективного хозяйства, людей, боящихся бога и верящих в высшие идеалы, где человек должен в поте лица добывать свой хлеб и обходиться малым, но необходимым для жизни.
Но и на этот мир у Краунса наслаивается иная реальность, магическое восприятие жизни, где духи пронизывают всё вокруг – деревья, растения, даже землю. Вера в единого бога подвергается угрозе со стороны древних тотемов, чьё существование порой более реально, нежели потустороннее царство небесное. Краунс усиливает это ощущение персонажем Леи, дочерью ведьмы, сожжённой христианской общиной. Она предстаёт чем-то вроде Банши из ирландского фольклора, в тоже время способной защитить людей от древних духов при помощи магии, которую не поощряет священник, хотя сам является причиной многих бед своей общины. Ведь он, внешне являясь пастырем заблудших овец, на деле трус и лицемер, в то время как муж Элоиз человек смелый и честный, поэтому и был спасён Леей от злых духов леса. Его рождение из дерева словно аллюзия на воскрешение Христа. Священник же, призванный быть как Христос, сопоставляется с Иудой, предавшем веру и вверенную ему общину. Покинутый всеми, он обречён на медленную смерть в компании языческих духов, сводящих его с ума.
Постановка Эйвери Краунса не рассчитана на массового зрителя, поскольку здесь нет привычного действия. Это мрачная мистическая поэма о столкновении цивилизаций и религий, сопровождённая закадровым голосом дочери Элоиз, не по годам смышленой девочки. Малоизвестный оператор Вэйд Хэнкс сумел передать с одной стороны красоту дикой природы, а с другой — угрозу, которая таится в деревьях, в воде и чуть ли не в воздухе. Сцена, где камера медленно скользит по воде, приближаясь к парому, где сидит мёртвый Кальвин, вкупе с мрачным эмбиентом Брэда Фидела и философским монологом рассказчика о скорой встречи с ним в раю, является одним из лучших эпизодов американских хорроров 1980-х.
Смерть у Краунса – это не конец, ибо одухотворена сама природа. Возможно, именно она исторгает из себя чужаков, дабы они не попортили девственную красоту леса. Или же герои оказались в некоем чистилище, вследствие тяжких грехов, совершённых священником против людей и бога. Фильм Краунса хорош тем, что не приемлет однозначной трактовки – каждый зритель, рискнувший его посмотреть, составит своё объяснение происходящим событиям.
Ничто не умирает в природе, вот и настоящее кино всегда живо, даже если находится порой в тени шедевров или же просто коммерчески успешных картин. Спустя 33 года «Огненные глаза» были заново открыты критиками и киноманами и показаны на Международном кинофестивале в Сент-Луисе. Краунс же давно отошёл от дел и живёт в родном штате Кентукки, история и природа которого, возможно, и вдохновили автора на создание одного из лучших хорроров своих лет.
8
Loading ...
Добавить комментарий