Покупайте книгу «Русский Хоррор» на ЛитРес!

 
 

ЕЩЕ КЛУБ-КРИК

LiveJournal ВКонтакте
 
 
 
 
Возрастные ограничения на фильмы указаны на сайте kinopoisk.ru, ссылка на который ведет со страниц фильмов.

Мнение авторов отзывов на сайте может не совпадать с мнением администрации сайта.
 

Реклама на сайте

По вопросам размещения рекламы на сайте свяжитесь с администрацией.
 
 
 
 

Алира Кинг «Скрытое внутри» — рассказ-победитель конкурса «Холодные тени».

 

Каждый творческий месяц в Клубе хочется начинать с чего-то нового и значимого. И первой публикацией июня 2020-го станет рассказ-победитель литературного конкурса, о котором расскажет Алексей Холодный:

Мини-конкурс «Холодные тени» завершился!

В течение недели присланные рассказы оценивались рецензентами из разных вкусовых категорий. Это Александр Павлов, Софья Михайлова и Игорь Попов. Их мнения, конечно же, расходились, но в одном удивительно сошлись. Так что, вопреки разнообразию читателей, не обошлось без парадокса, о которых мы расскажем ниже, назвав имя победителя.

Однако сначала – о механике отбора. Численность таргет-группы равнялась численности участвовавших рассказов, а конкретный балл могла получить только одна история. Так, например, если рецензент поставил 2 балла работе А, то работе В он выставлял либо 1, либо 3 балла.

Эти рамки несколько ограничивали, но они же помогли расставить приоритеты в качестве присланных текстов, глубже вникнув в сильные и слабые стороны одной истории. Благодаря такой системе, наивысшая оценка была поставлена именно тому тексту, который заслужил её больше остальных.
К тому же, «жёсткая» система приоритетов позволила провести чёткую вертикаль от сильной работы к слабой. Потому как абсолютное «равенство» текстов на конкурсах – дело чрезвычайно редкое, даже в рамках жанра.

Тем не менее, случился парадокс – и два рассказа набрали одинаковое количество голосов. Речь идёт о «Кошачьем боге» и «Матери», авторство которых не раскрывается по причине анонимности конкурса. Если авторы пожелают, то сами назовут свои имена.

Что касается победителя, то это…
«Скрытое внутри» Алиры Кинг!
Её рассказ мы публикуем в Клубе, вместе с отзывом победившего рецензента. Лучшим же рецензентом, по мнению авторов оценённых рассказов, стал читатель Igor Popov! Поздравляем наших победителей!

Скрытое внутри - илл.1

СКРЫТОЕ ВНУТРИ

Солнце медленно садится за горизонт, щедро затопив золотом поля и верхушки деревьев. Иллюзия пожара. Обман зрения. Но я хочу быть обманутой. Мне нравится этот огонь, пылающий в зеленых листьях. И это золото, заливающее поле, пролетает мимо нас. Драгоценный металл, играет в каждой травинке, на каждом цветке. Он ослепляет и заставляет жмуриться.

Серая лента дороги уходит прямо и вверх, упираясь в кромку небес. Она похожа на взлетную полосу с бледной чертой разметки посередине. Автомобиль, внутри которого мы сейчас находимся, напоминает мне небольшой самолет, идущий на взлет. Мотор работает практически бесшумно, тихо мурлыча, как котенок. В машине душно, а в салоне пахнет молодым пряным, терпким потом. Кондиционер сломался еще на прошлой неделе, и сейчас окна почти наглухо закрыты. За «бортом» +42 и воздух так горяч, что ветер, врывающийся в едва приоткрытые окна, только усугубляет положение.

Я сижу, закинув правую ногу на панель над бардачком, пытаясь накрасить ногти на ногах ярко-оранжевым лаком. Длинные черные волосы, давно уже пропитавшись потом, мокрыми сосульками свисают справа, прилипая ко лбу. Периодически они лезут в глаза, закрывая обзор. Пот крупными каплями ползет под белой майкой по спине и стекает по ложбинке между грудей.

Высунув язык, старательно пытаюсь попасть кисточкой по крохотному ногтю мизинца. Машина резко подскакивает на кочке, и я делаю крупный оранжевый мазок, размазывая лак по всему пальцу.

– Твою мать! Крис! Ты можешь вести аккуратнее? – раздраженно огрызаюсь я на своего парня, пытаясь стереть лак с пальца первым, что попадается мне под руку. – У меня теперь весь палец оранжевый. Ты решил все кочки собрать, назло мне?

– Заткнись, Синд, – зло отвечает мой жених, сидящий за рулем. – Если бы я сделал это специально, то наехал бы на булыжник. Чтобы ты себе еще и всю рожу залила своим чертовым лаком. В салоне и так дышать нечем, а тут еще этот ацетоновый ад.

– Козел… – сквозь зубы цежу я

– Что ты там проблеяла? – спрашивает он, повернувшись ко мне с выражением злого удивления и раздражения на лице. – Эй! А чем ты там вытираешь свои пингвиньи лапы? Это что, моя любимая футболка?

С этими словами он вырывает у меня из рук то, что действительно оказывается его футболкой. Ее подарил когда-то старший брат. На день рождения. Фирменная. Настоящий «Адидас», а не какое-нибудь дешевое китайское фуфло.

– Ой… – только и успеваю сказать я. – Прости.

– Да заткнись ты уже. И больше никогда не бери мои вещи, – отвечает он, со злостью бросая испачканную вещь на заднее сидение.

Следующие полчаса мы едем не разговаривая, пока солнце окончательно не скрывается за горизонтом. Мир вокруг плавно погружается в темноту. Все окрашивается в голубые и синие тона. Настоящий синий мир. Пограничное состояние между светом и тьмой. И только яркое пятно луны белым мазком освещает кусок неба и часть дороги, превращая ее в серебряную ленту.

Бензин почти на нуле. Впереди так кстати маячит освещенная гирляндой огней старая закусочная, магазин старьевщика и прямо за ними – бензоколонка. Крис тормозит возле нее, и я открываю дверцу со своей стороны. В открытую дверь врывается поток горячего, еще не остывшего после заката воздуха. Мое лицо буквально обжигает этим тяжелым жарким дуновением вечернего ветра. Надеваю сандалии, в прорезях которых видны ногти и мизинец правой ноги, окрашенный морковным.

– Эй, – слышу я голос с водительского сидения. – Далеко собралась?

– Мне тут звонили из Министерства «не твоих собачьих дел» и просили передать, чтобы ты шел на хрен! – говорю я довольно резко и выхожу из машины, показывая средний палец.

Одновременно разворачиваюсь в сторону туалетных кабинок и направляюсь к ним

– Если ты поссать, заплати заодно и за бензин, – слышу я вдогонку голос своего парня.

Я выпячиваю зад и шлепаю по нему обеими руками, приподнимая края и без того коротких шорт, еще больше обнажая ягодицы, зная, как сильно это злит Криса. Но в этот момент я вижу стоящего в дверях довольно молодого небритого работника бензоколонки. Он обтирает руки о старый, замусоленный синий комбинезон и откровенно пялится на меня, широко улыбаясь, обнажая свои гнилые зубы. От этой улыбки мне становится не по себе и я, скрестив руки на груди, инстинктивно прикрывая ее, широким шагом направляюсь в сторону дамской комнаты.

***

Помыв руки и умывшись ледяной водой, возвращаюсь к машине. Прохожу мимо. Внимание привлекает магазинчик перед закусочной. Над входом на двух черных железных крючьях висит большая дубовая доска. На ней витиеватыми буквами вырезано: «Лавка Дьявола мистера Лэнга. Работаем с 1894 года». По бокам над стеклянной дверью, опутанной прочной кованой решеткой, висят два ярких старинных фонаря. Я ни капли не сомневаюсь, что они освещают крыльцо этого заведения с самого ее открытия.

Небольшая табличка, прикрученная к двери, гласит:

«Старинные и антикварные вещи.

График работы:

С того момента, как вы открыли дверь, и до вашего ухода.

Товары возврату и обмену не подлежат.

Надеемся, вам понравится наше обслуживание, и мы вас больше никогда не увидим».

Толкаю внутрь тяжелую дверь, с трудом поддающуюся под моим напором, и попадаю в темное, прохладное помещение. Воздух здесь кажется почти холодным после душного марева улицы. Он дрожит, разрываемый звоном массивного бронзового колокольчика, висящего над самой дверью. По коже бегут мурашки, и я буквально съеживаюсь. Обнимаю себя руками, пытаясь растереть предплечья и согреться, а заодно и прикрыть вставшие соски под мокрой от пота тонкой белой тканью майки.

Некоторое время уходит на осмотр помещения. Магазин забит всяким старьем. Многие вещи выглядят такими ветхими и хрупкими, что кажется: стоит только протянуть руку и тронуть их, как они рассыплются под моими пальцами.

Стулья с резными ножками и сломанными спинками завалены небрежно брошенными старинными шелковыми платьями, расшитыми золотыми нитями и жемчугом. Лежащие вперемешку с бархатными накидками с полуистлевшими лысеющими меховыми оторочками и потертыми джинсами эпохи хиппи, видавшие самого Джона Леннона. Шляпки со страусовыми и павлиньими перьями, веера всех форм, размеров и фактур.

Бронзовые канделябры, фарфоровая посуда, железные кубки и серебряные пепельницы. Пенсне в тонких золотых оправах и очки в форме звезд и с пластиковыми дужками. Под толстым стеклом витрины на бархатных подушках покоятся, наравне с дешевенькими пластмассовыми колечками, массивные золотые перстни с настоящими рубинами, изумрудами и сапфирами. На гладкую стеклянную поверхность ложатся отблески драгоценных камней. Отражение тусклого света, исходящего от двух голых лампочек, висящих под самым потолком.

Кроме этих двух точек, больше источников света нет. Зато весь потолок увешан хрустальными люстрами, одинокими плафонами из кусочков цветного стекла и замысловатыми бесформенными светильниками.

Все тут так необычно и буквально пропитано стариной, пылью и историями. Взгляд блуждает и останавливается на скелете в углу. Подхожу к нему, трогаю. Настоящая кость. В ужасе и отвращении одергиваю руку и застываю, как завороженная. Взгляд приковывает одна вещица, висящая на цепочке. Крупные звенья зажаты между фалангами когда-то настоящих пальцев. А сейчас это всего лишь кости, отполированные до идеальной гладкости.

Длинная серебряная цепочка, так привлекшая мое внимание, тянется вниз и заканчивается наглухо закрытыми, очень старыми, массивными круглыми часами. На крышке выгравировано: «Бойся своих желаний, иногда они исполняются».

Шорох отодвигающейся слева шторы. Нанизанные на прочные капроновые нити круглые и квадратные деревянные бусины тихо постукивают друг о друга. Поворачиваю голову и вижу выходящую вперед худую высокую фигуру, облаченную во все черное. Бледное мужское лицо, обрамленное длинными тонкими светлыми волосами, напоминающими паутину, буквально выплывает из темноты. Мужчина протягивает свою белую сухую руку с изящными пальцами. Кажется, его кисть вырастает прямо из завышенной черной манжеты с квадратной серебряной запонкой вместо пуговицы. Ловким движением тот подхватывает цепочку со старинными часами.

– Вижу, вас заинтересовала эта вещь, – говорит он учтиво, поджимая тонкие сухие губы и глядя на меня цепким взглядом полупрозрачных глаз, напоминающих холодные голубые топазы.

– О, нет, – отвечаю я настороженно, неосознанно подаваясь назад. – Меня вообще не интересует старье, мистер…

– Мистер Лэнг. Хозяин магазина, – слегка кланяясь, произносит он. – Только не нужно лукавить, маленькая мисс. Я давно живу на этом свете и хорошо разбираюсь в людях. И сейчас я вижу неподдельный интерес и любопытство в ваших глазах.

Он крутит изогнутые в замысловатой форме звенья цепочки, перебирая их между пальцев. Часы, висящие на ней, начинают раскручиваться. Наблюдаю за танцем света на гладкой крутящейся поверхности. Яркие отблески буквально гипнотизируют, и несколько секунд я совершенно не могу оторвать от них взгляда.

– Даже если это и так, – говорю я уклончиво, когда наваждение спадает, – у меня все равно нет денег. Это же серебро. Наверняка, они стоят очень дорого. И потом, зачем мне часы, которые, в этом я более чем уверена, не ходят уже очень давно?

– Зато они исполняют желания. Вот вы, мисс? О чем вы мечтаете?

– Единственное, о чем я сейчас мечтаю, – это оказаться под струями холодной воды, – отвечаю я, кисло улыбаясь. – Желаю смыть с себя всю эту грязь… и вонь. От меня ужасно несет!

– Не более чем от меня, – мистер Лэнг заговорщически подмигивает. – Но я говорю о настоящих, а не сиюминутных желаниях. О полноценных мечтах. Выверенных. Таких, о которых вы думаете по ночам, пока ворочаетесь в постели, пытаясь уснуть. Тех, которые не дают покоя и маячат великой целью на горизонте жизненного пути. Только представьте, что все они могут сбыться по щелчку пальцев. Вот вы щелкаете на кнопку, срабатывает некий механизм – и пуф-ф-ф, – он делает в воздухе пассы руками, перебирая белесыми пальцами воздух, будто играет на воображаемом пианино, – ваше самое заветное желание исполнено. Хотели бы вы так, милочка?

Я громко смеюсь. Вся эта обстановка и этот высокий худой человек с его благородной осанкой, изящными движениями и странной манерой общения смешат меня. Я больше не могу сдерживать хохот и, буквально давясь им, после очередного приступа заявляю:

– Так не бывает!

– О! Вы совершенно неправы! И перед вами сейчас находится вещь, способная на это! Стоит только открыть эти часы, и все, чего бы вы ни пожелали в этот момент, исполнится. И знаете что? Я продам их вам всего за один доллар. Разве ваши мечты не стоят одного доллара?

– Ну, хорошо, – говорю я, все еще заливаясь смехом, – считайте, что вы уговорили меня. За один доллар, пожалуй, я куплю у вас этот хммм… «исполнитель желаний».

Достаю из заднего кармана шорт смятую зеленую бумажку и протягиваю ее владельцу магазина. После чего он кладет мне на руку довольно тяжелый кругляш, размером практически с мою ладонь. Плавно опускает на него цепочку и крепко зажимает мои пальцы.

– Берегите их, мисс, – говорит он с абсолютно серьезным выражением лица, глядя мне прямо в глаза тяжелым, пронзительным взглядом. Внезапно он теплеет и мужчина, поправляя высокий воротник стойку, добавляет: – И будьте осторожны, загадывая желания.

– Спасибо, мистер Лэнг, – говорю я смущенно и направляюсь к выходу из магазина.

***

Спускаюсь с крыльца, вернувшись в духоту улицы, и тут же чувствую неприятное прикосновение. Чья-то сухая шершавая рука тисками сжимает мое запястье. Несмотря на жару, по спине ползет холодок. На затылке шевелятся волосы, а под кожей на шее появляется противное покалывание.

Мгновенно поворачиваю голову и вижу перед собой растрепанную седую старуху в грязных драных лохмотьях. Она смотрит на меня своими выпученными полуслепыми, подернутыми белой пленкой глазами.

– Не верьте ему, мисс, – вещает она, обнажая кривые зубы и обдавая меня запахом гнили, исходящим из ее рта. – Не покупайте у него ничего! Это сам дьявол! Отдавая вещь, взамен он забирает душу. Вы непременно сгниете в геенне огненной, если хоть что-то возьмете у него! Верните ему все, чтобы вы ни взяли, и бегите. Бегите отсюда не оглядываясь и молитесь о спасении своей души.

– Эй ты! – голос Криса где-то там, впереди. – А ну отвали от нее, бомжиха вонючая!

– Я знаю, о чем говорю, – продолжает женщина, не обращая внимания на реплику приближающегося парня, и еще яростнее сжимает и трясет мою руку. Небольшая черная шляпка с дырявой вуалью с темными мушками, закрывающая седые колтуны, качается в такт ее движениям. – И я не сумасшедшая, как считают все остальные.

На этих словах ее глаза еще больше выкатываются, почти вылезая из глазниц. Она приближает ко мне свое морщинистое грязное лицо и шепчет прямо в ухо:

– Он, этот тощий дьявол, подарил мне эту шляпку, сказав, что вместе с ней я обрету бессмертие, и за прошедшие сто восемь лет я не постарела ни на день. Но я так и осталась восьмидесятипятилетней полуслепой старухой. Я безумно устала от этой жизни и молю о смерти. Вот только сколько бы ни пыталась, я все еще не могу снять этот проклятый головной убор.

– Отвали от нее, я сказал! – кричит Крис, поравнявшись с нами.

Он грубо хватает старуху за плечо и резко дергает ее на себя. Та, наконец, отрывается от меня и падает на землю, поднимая клубы дорожной пыли. Она громко и хрипло кашляет, заливаясь истерическим смехом. Затем вытирает пыльный лоб грязным дырявым рукавом и, зло ухмыляясь, произносит качая головой:

– Прȯклятые детишки. Как вы не понимаете, что вы по сути… уже мертвы? Жаль, что пока вы еще не понимаете этого.

От этих слов мне становится не по себе. Где-то в самой глубине души селится крохотный червь сомнения, и я всерьез думаю над тем, стоит ли мне пойти назад и вернуть часы владельцу. Молодой человек нежно обнимает меня за плечи и, ласково целуя в макушку, уводит в сторону машины. Через пару метров Крис оборачивается и, воинственно грозя здоровенным кулаком лежащей на земле женщине, заходящейся безумным смехом и кашлем, бросает через плечо:

– Еще раз увижу тебя, старая ведьма, клянусь, тебе не поздоровится.

***

Мы ныряем в жадный, страждущий рот автомобиля и проваливаемся в его горячее, душное чрево. Воздух внутри жаркий и влажный, как поцелуй любимого.

– Прости, что сорвался на тебя, Синд, – говорит любимый, зажимая мою руку в своей большой загорелой ладони, когда мы садимся на горячую кожу сидений. – Просто день сегодня выдался очень тяжелым. Меня утомила поездка к твоему брату с его многочисленным потомством.

– И ты меня тоже прости. – виновато отвечаю я. – Я сама на взводе. Просто не думала, что возня с тремя племянниками будет такой утомительной. Признаю, эта поездка была просто отвратительной идеей. Но ты мог бы быть с ними немного помягче. Они же еще дети.

– Фигети! Они меня так замучили, что я еле сдерживал радость, когда мы уезжали. Если ты заметила. Как вспомню целую миску соуса, опрокинутую мне на ноги, и ледяные струи в лицо из водяных пистолетов… аж все закипает внутри. Вспомни их сатанинский смех, после свершения пакостей? Я очень стараюсь взять себя в руки, но все еще зол на них. И на тебя.

Свободной рукой молодой человек поправляет свои короткие светлые волосы, торчащие в разные стороны. Парень виновато улыбается и смотрит на меня своим особенным взглядом, перед которым я не могу устоять. Так обычно смотрят нашкодившие щенки. Его зеленые, глубоко посаженные глаза полны грусти и раскаяния. Этот взгляд режет бутылочным осколком прямо по венам, выливая из меня всю боль и злость.

– Ты же знаешь, что я все равно люблю тебя, малыш, – говорит он, целуя меня в шею. – Несмотря ни на что. Вместе мы все преодолеем, правда?

Я киваю в ответ. Он гладит меня горячей влажной ладонью и переплетает свои пальцы с моими. Дыхание перехватывает и сбивается. Эти прикосновения заставляют задохнуться от удовольствия, посылая эндорфины прямо в мозг, разжигая пожар внизу живота.

Нагнувшись, он притягивает меня к себе за край белой майки и целует в губы. Долго, чувственно, очень настойчиво и глубоко. Мне нравится вкус его губ. Они отдают мятой, сандалом и медом. Его запах кружит мне голову. Свежий и резкий аромат соленого пота, с едва уловимыми нотками парфюма, исходящий от его кожи, такой родной и дурманящий, дразнит и практически крадет дыхание.

Левой рукой молодой человек лезет мне под майку и сжимает грудь, играя с соском. С неохотой оторвавшись от меня, он заводит машину. Вырулив на дорогу, мы уезжаем, оставив позади заправку, «Лавку Дьявола» и сумасшедшую старуху в странной шляпе с вуалью.

***

Скрытое внутри - илл.2Минут сорок мы едем молча, в компании старины Оззи с его мощным и чистым вокалом, слушая старые альбомы «Black Sabbath». Голос вокалиста прозрачный, как хрусталь, бьется под крышей машины, разбиваясь о стекла окон и металлическую обшивку корпуса, застревая в мягкой кожаной обивке сидений.

Крис пристально смотрит на дорогу, храня молчание и пытаясь не уснуть, периодически подбадривая себя холодным кофе из бумажного стаканчика, который он купил на заправке. Все это время я верчу в руках свое недавнее приобретение, понимая, что забыла спросить, как открываются эти старинные часы.

Пока я пытаюсь найти хоть какое-то подобие кнопки, мы въезжаем в небольшой городок. Темная узкая дорога приветствует нас молчанием и разбитыми фонарями. Серые дома с черными пролетами окон, вереницей тянущиеся по сторонам, кажутся пустыми и безжизненными. Город-призрак. Забытый и брошенный своими жителями.

Но пять минут спустя мы въезжаем на освещенную, полную жизни улицу. Яркие огни магазинов, пабов и кафе призывно горят, приглашая посетить их, заманивая посетителей красочными вывесками. Праздно шатающиеся, подвыпившие жители гуляют, переходя от одной двери бара к другой, громко распевая песни нетрезвыми голосами и заразительно смеясь. Мимо проезжают автомобили, пронзительно гудя клаксонами, распугивая перебегающих дорогу пьянчуг.

– Крис! – восклицаю я. – Ты только посмотри, какие тут странные и вычурные названия! «Дамские прелести», «Пьяная зеленая лошадь», «Лучшая жратва!», «Пивной экстаз», «Гастрономические грезы»… — читаю я неоновые надписи над искрящимися огнями входных дверей.

– Интересно, кто их придумывает? Не удивлюсь, если это один человек.

– Нет, ты только посмотри! – восхищенно произношу я, показывая пальцем на огненно-рыжую вывеску, похожую на гриб. – «Ядерный взрыв мозга»! Это же надо до такого додуматься!

Крис поворачивает голову в направлении, указанном мною, пытаясь разглядеть и прочитать написанное. Неожиданно под колеса выруливает зазевавшийся забулдыга. Мы едва не врезаемся в него, но Крис вовремя выворачивает руль и мгновение спустя давит на педаль тормоза. Мы едва не влетаем в ближайший столб, остановившись буквально в паре сантиметров от него.

– Смотри, куда прешь, алкаш! – кричит мой парень, высунувшись из окна.

– Сначала научись водить, козлина! – отвечает прохожий заплетающимся языком и грозя кулаком.

– Чтоб ты сдох, урод! – подключаюсь я, ругая его в сердцах. – Надеюсь, тебя сегодня все же кто-нибудь собьет!

– Да пошли вы… – злобно огрызается пьяница, неуверенно махая рукой.

Говорящий еле держится на ногах, шатаясь, как неваляшка. Он демонстративно плюет в нашу сторону на асфальт и нетвердой походкой удаляется вперед, бормоча себе под нос ругательства.

Несколько минут мы сидим в машине, восстанавливая дыхание и пытаясь унять дрожь в теле. Где-то снизу раздается громкий щелчок. Внезапно мое внимание привлекает что-то блеснувшее под ногами. Выуживаю с пола, зацепив за цепочку те самые часы. Они открыты. Как и ожидалось, они не ходят. Стекло треснуло. Под черными ажурными стрелками вместо привычных цифр ровными буквами выбито: «Время пришло, и мечты сбываются».

Дикий поросячий визг тормозов оглашает всю улицу. Стремительно поворачиваю голову в сторону рвущего барабанные перепонки звука. Тот самый мужик, еще пять минут назад так старательно ругающий нас за неосмотрительность, стоит посередине дороги. Закрывая лицо рукавом, спасаясь от ослепляющего света фар мчащегося на него автомобиля.

Бампер машины влепляет ему мокрый кровавый поцелуй. Тело несчастного, как маслом по хлебу, размазывается по ровной поверхности графитового асфальта. Красное на черном. Как в каком-то артхаусном, нуарном кино. В густых лужицах крови отражаются вспышки неоновых вывесок, рассыпая звездами разноцветные отблески.

– Б…! – ругаемся мы в один голос с Крисом.

– Детка, ты меня пугаешь, – парень смотрит на меня со страхом плескающимся на дне его зеленых глаз. – Ты ведь только что пожелала ему…

– Заткнись! – голос срывается. – Но я же не думала, что он и правда… – я осекаюсь, громко сглатывая ком в горле, не веря в реальность происходящего, – того…

– Предлагаю свалить отсюда. И поскорее, пока толпа ротозеев не заполонила всю дорогу, – бросает в мою сторону молодой человек, выруливая обратно на проезжую часть.

Медленно мы проезжаем мимо аварии. Вокруг машины, схватившись за голову и отчаянно скуля, бегает водитель. К месту происшествия начинают стекаться зеваки, желающие поглазеть на кровавое месиво. Повсюду слышны крики. Где-то вдалеке завывают полицейские сирены.

***

Пятнадцать минут спустя мы уже сидим в закусочной. Девушка в короткой розовой униформе с алым передником записывает наш заказ в небольшой блокнотик. Мы заказываем стейк с кровью, большую порцию картошки для Криса и салат с тунцом, шоколадный коктейль для меня. Повторив все вслух, девушка удаляется. Все посетители мужского пола провожают официантку похотливыми взглядами, засматриваясь на ее стройные ножки. Они откровенно пялятся на ее упругий зад, пока та не исчезает на кухне.

Пока несут наш заказ, я оглядываю заведение, отвлекаясь от неприятных мыслей. Ничего необычного. Самые простые белые прямоугольные столы с набором соусов на подставке, диванчики из красного кожзаменителя. Белые и красные кафельные плитки выложены на полу в шахматном порядке. Фотографии знаменитых и не очень людей в тонких черных рамках развешаны по стенам цвета молока. Такого же цвета стойка у стены, над которой висит доска объявлений ярко-бордового цвета. На ней цветными мелками каллиграфическим подчерком расписано меню.

Пять минут спустя мне приносят шоколадный коктейль. В запотевшем высоком ребристом бокале на широкой ножке. Сверху, как на подушке, лежит целая гора взбитых сливок, из которых виднеется край полосатой трубочки. На самой вершине в воздушной белой массе утопает засахаренная вишенка с полупрозрачной веточкой. Отправляю ягоду в рот и обсасываю ее, как карамельку. Раскусываю. Она лопается у меня между зубов, и ее приторный сладкий сок разливается по языку, даря наслаждение и восторг. Я одобрительно киваю.

Потягиваю коктейль, рассеянно тыкая в него красно-белой трубочкой, пытаясь не думать о случившемся. Крис буравит мой лоб взглядом. Его тонкое сверло пытается пробить в моем черепе дыру и залезть в мозг.

– Не смотри на меня так, – говорю я, боясь поднять глаза, и пялясь на сливочную пену. – Не я же толкнула его под колеса той машины.

– Я понимаю, – говорит мой жених, мягко кладя ладонь на мою руку и едва сжимая ее. – Это всего лишь досадное совпадение, хотя это и было чертовски жутко. Случайность. Чудовищная, пугающая, но все же это случайность.

– А может и нет… – бормочу я себе под нос, все так же страшась посмотреть на сидящего напротив, – может и нет.

– В каком смысле? Синд, ты пугаешь меня. Снова.

Его голос кажется еще более встревоженным. Я поднимаю на него полный мольбы и боли взгляд и еле сдерживаюсь, чтобы не закричать. В этот момент нам приносят поднос с едой. Официантка, лучезарно улыбаясь, ставит тарелки на стол и молча удаляется, оставляя нас одних.

– Помнишь ту странную лавку возле заправки? – спрашиваю я Криса едва слышно, нагибаясь через стол. – Ну, возле которой ко мне пристала та сумасшедшая старуха в драной шляпе?

– Конечно. Это ненормальная вцепилась в тебя, как клещ. Забудешь её, как же.

– Не суть. Я там купила одну старинную вещицу.

Достаю из заднего кармана шорт массивные часы и верчу их перед носом молодого человека. Пока Крис быстро режет и поглощает сочащееся кровью мясо, щедро политое клюквенным соусом, вприкуску с картошкой фри, я вяло ковыряюсь в салате. Параллельно рассказываю о своей покупке и о странном тощем мужике, от одного взгляда на которого в крови появлялся лед, делая ее густой, как вино. Есть совершенно не хочется.

— Мне кажется, – заканчиваю я свой рассказ, – тот мужик попал под колеса из-за этих странных часов. В момент аварии они были открыты, но сейчас, как ты видишь, они снова закрыты.

Жених смотрит на меня так, будто перед ним сидит сам Гитлер. Затем расплывается в улыбке и произносит откровенно насмешливым тоном:

– У тебя наверняка случился тепловой удар, вот тебе и привиделось. Говорил я тебе, не стоит ехать к твоему брату в такую даль. А еще эта возня с племянниками. Она кого угодно доконает. Если ты не заметила, я тоже был на взводе. Детка, ты просто переутомилась, вот тебе и мерещится всякая чертовщина.

– Думаешь, я от жары совсем с катушек съехала? – шиплю я на него. Внутри медленно начинает закипать злость.

– Если это не так, – разводит он руками и складывает их на груди, откидываясь на спинку дивана, – покажи, как это работает. Я жду.

– Если бы я знала. Мистер Лэнг не объяснил мне, как они открываются! – заявляю я, надувая губы. Стрела обиды, обжигает, пронзая сердце.

– Вот видишь. Ты даже не знаешь, как их открыть, а уже заявляешь, что они исполнили твое желание про того мужика.

– Да ну тебя. Впрочем, я и не надеялась, что ты поверишь мне. Последнее время ты вообще перестал понимать меня. Если вообще когда-нибудь понимал. Иногда я вообще не понимаю, почему связалась с тобой. Если тебе так интересно, то сам разбирайся с этими проклятыми часами.

Не выдержав, я со злостью бросаю их в Криса. Серебряный кругляш ударяется о его руки, сложенные на груди, и с громким звяканьем падает на пол под стол. Разъяренный взгляд молодого человека не предвещает ничего хорошего. Еще мгновение – и он готов броситься на меня, обуреваемый возмущением и гневом.

– Жаль, что я застряла тут с тобой. Будь у меня сейчас пара-тройка сотен в кармане, я бы свалила отсюда и напивалась бы в ближайшем баре до самого утра

Щелчок. Где-то под ногами. Я удивленно застываю на месте, и мы одновременно, как по команде, лезем под стол. Часы лежат на полу. Крышка открыта. Медленно поднимаю их и возвращаюсь в сидячее положение.

Тут наше внимание привлекают радостные возгласы и звуки праздничных гудков в глубине кафе. Весь персонал во главе с шеф-поваром двигается в нашу сторону. Они останавливаются возле столика и начинают петь поздравительную песню. Нам говорят, что мы являемся тысячными посетителями сегодня, потому ужин достается совершенно бесплатно. После нам вручают большую бутылку шампанского и чек на двести пятьдесят долларов. Под общие крики радости и аплодисменты мы покидаем заведение в состоянии приятного шока.

***

Полчаса спустя мы паркуем машину возле небольшой гостиницы. И снимаем там приличный двухместный номер с широкой кроватью, застеленной алым шелковым покрывалом. На его гладкой поверхности лежат два бордовых, аккуратно сложенных полотенца. Беру одно из них и направляюсь в сторону ванной комнаты. После жаркого и насыщенного событиями дня первым делом хочется принять душ и смыть с себя всю грязь.

Возле стены в ванной, на низких ножках, как механический зверь, готовый к броску, раскрыв свою голодную железную пасть, стоит стальная чаша. Сверху серой лапой склоняется кран с прозрачными рубиновыми вентилями. Вешаю полотенце рядом с халатами цвета спелой клюквы. Настраиваю воду и скидываю свою пропитавшуюся потом и пылью одежду прямо на пол.

Вместе с водой смываю с тела остатки прошедшего дня. Мягкие, прохладные струи щекочут кожу, и я наслаждаюсь этими ласковыми прикосновениями. Минуты тянутся медленно и лениво, и я не спешу прерывать это удовольствие. После вытираюсь, облачаюсь в велюр халата и возвращаюсь в комнату.

Там с бокалом шампанского в руках меня ждет Крис. Он протягивает мне хрустальный фужер на длинной тонкой ножке, и я одним махом осушаю его. Затем он вновь наливает мне искрящийся хмельной нектар, и я неторопливо наслаждаюсь его золотистым вкусом, смакую каждый глоток. Пока мой молодой человек принимает душ, я плавно двигаюсь по комнате, танцуя под песни любимой Дженис Джоплин. Ее хриплый прокуренный голос напоминает о почти забытой и безвозвратно ушедшей эпохе. Это наводит легкую грусть, и я делаю за нее большой глоток пузырящегося напитка, поднося хрусталь к губам.

Взмах руки. Изгиб тела. Шаг в сторону. Ступни беззвучно ступают в плотный пепельный бархат коврового покрытия. Неторопливо и плавно двигая бедрами, упиваясь каждым движением, свободной рукой провожу по гладкой выгнутой спине кошки. Фигурки из красного стекла, стоящей на высокой тумбе цвета хмурого, грозового неба. Пробегаюсь пальцами по фактурному рисунку серых обоев, прошитых посеребренными нитями.

Достаю часы. Они идеально гармонируют с этим интерьером в серо-красных тонах. Часы танцуют в руках вместе со мной, неторопливо раскачиваясь из стороны в сторону, будто повторяя все мои движения. Волнение сменяется тихой радостью и восторгом, стоит только представить, сколько теперь возможностей открыто передо мной.

– Желаю до конца жизни заниматься любовью с Крисом, получая неземные оргазмы, – еле слышно шепчу я в пустоту, глупо хихикая себе под нос.

Эти слова, произнесенные вслух, забавляют, и я начинаю кружить по комнате, безумно хохоча. За этим занятием меня застает Крис. Он стоит в дверях. Голый. Наблюдает за моим странным танцем и довольно улыбается. От неожиданности я роняю часы. Они падают и раскрываются с тихим щелчком.

В три шага он преодолевает расстояние между нами и, крепко прижимая к себе, целует в губы, чувственно и ненасытно. Халат, вместе с бокалом летит на пол. Остатки шампанского разлетаются брызгами возле ног. Молодой человек укладывает меня на кровать и наваливается сверху всем телом.

Поцелуи. Такие ненавязчивые, но настойчивые. Крепко дурманящие, соблазнительно манящие. Порхание рук по коже. Воздушное, легкое, как касание лепестков ромашки. Прикосновения возбуждают, заставляют трепетать и покрываться мурашками. Ноги расходятся в стороны. Взлетают вверх вдоль крепкого тела любимого. Ногти вонзаются в кожу на его спине. Царапают. Снова вонзаются.

Укус в шею. Чувственный, немного сумасшедший. Зубы впиваются в загорелую плоть. Язык упирается в пульсирующую жилку, бьющуюся под тонким кожным покровом. Аромат мыла заполняет легкие. Свежего, как само море. Как прибой, бьющийся о белый песок. Запах соленого ветра. Терпкие ноты маслянистого пота едва уловимы и теряются в симфонии мыльного благоухания.

Толчок. Еще толчок. Где-то в глубине матки загорается обжигающее солнце. Разрастается, поглощая все молекулы тела, заполняя их жарким трепетом. Градус накаливания увеличивается с каждым движением. Еще немного и химическая реакция, идущая во всех клетках, разорвет на части, разберет на атомы. Огненный шар внутри вот-вот взорвется.

Ядерный взрыв выносит меня в атмосферу и несет к звездам с умопомрачительной скоростью. Приближаюсь к яркому белому свету. Он ослепляет, поглощает, растворяет в себе. Пик достигнут. Вот оно – само совершенство. Безупречно белый свет, дарящий блаженство. Качающий на своих волнах. Убаюкивающий в своей колыбели. Несущий гармонию и спокойствие.

Но вот волны затихают и на совершенной белизне появляются темные пятна. Сигаретные ожоги на старой пленке, требующей замены. А потом тьма полностью поглощает звездное сияние. Открываю глаза. Сумрачный потолок, усеянный россыпью крошечных лампочек над нами, напоминает ночное зимнее небо.

– Что? Это? Только что было? – еле произношу слова.

– Поздравляю, милая, только что ты побывала в астрале!

– Пить.

Язык сухим листом еле ворочается во рту. Там не осталось ни капли влаги. Горячий воздух обдирает горло, будто я глотаю прожаренный солнцем песок. Крис протягивает мне фужер шампанского, и я жадно припадаю к нему губами. Пузырьки газа, пощипывая и щекоча, лопаются и взрываются на языке, насыщая его влагой.

– Это тебе не на мужика размазанного по асфальту смотреть и не с племянниками возиться, да? – нотки сарказма звучат в его голосе.

– Крис! Ну почему ты… вот такой? Тебе все время обязательно надо все испортить и обломать кайф, да? Я только подумала, что жизнь наконец начала налаживаться. Спасибо за напоминание, обломщик! И причем тут вообще мой брат?

– Ну, если бы ты послушала меня утром, и мы остались дома, а не потащились бы в такую жару черт знает куда, то всего этого можно было бы избежать. Я не понимаю, зачем мы вообще поперлись к твоему тупому брату? Я же тебе говорил: я не люблю маленьких детей. А трое мелких, бегающих под ногами, вечно орущих, рыгающих и обоссывающихся исчадий ада кого угодно доведут до ручки.

– Как же мне все это уже надоело! – я вскакиваю на постели. Внутри клокочет и бурлит ярость. – Твои постоянные придирки, моментальная раздражительность и вечное недовольство. Ты недоволен всем, что бы ни происходило. Во всем найдешь изъяны и причины негодования. Ты можешь два часа ворчать, как старый дед, если просто не найдешь телефон в течение пары минут. Иногда хочется убить тебя за это! Особенно, когда ты закипаешь из-за какой-нибудь ерунды, и ходишь, пыхтишь, как паровоз, и я буквально вижу, как у тебя из ушей валит пар.

– Кто бы говорил! Да ты посмотри на себя сейчас! Разъяренная фурия, готовая наброситься и растерзать своими когтями. Я не более нервный, чем ты, «дорогая», – его губы кривятся, складываясь в ехидную усмешку. – И на хрен я вообще тогда живу, если я такой раздражительный урод?

– Порой я тоже думаю об этом, – язвительно отвечаю я.

– Тогда вот тебе идея для следующего желания, – сквозь зубы цедит он. – Попроси у этих чертовых часов, чтобы я наконец-то сдох.

– Пошел ты! – яд слов срывается с губ.

– Да и, пожалуйста, – вены на его шее и лбу вздуваются, лицо покрывается красными пятнами.

– И если для того, чтобы ты сейчас замолчал, ты должен сдохнуть – на здоровье. Сделай это и заткнись уже, в конце концов!

Тут впервые в жизни Крис дает мне пощечину. От неожиданности я падаю с кровати. Часы летят куда-то в сторону. Затылок пронзает тупая внезапная боль. Перед глазами все вращается и заливается густой и масляной чернотой.

Массивный кусок серебра падает в угол за тумбой у изголовья кровати, колокольным звоном оповещая попадание в железное ведро. Теряя сознание, я едва слышу щелчок, раздающийся на дне мусорника.

***

Раннее утро встречает меня красноватыми лучами солнца, настойчиво пытающимися залезть под веки. Открываю глаза. Крис лежит рядом, такой спокойный и безмятежный. Мне вдруг становится стыдно за вчерашнее и я, крепко прижимаясь к нему, целую любимого в губы. Они холодные. Нет, ледяные. Грудь не вздымается. Он не дышит.

– Крис! – кричу я, давая ему пощечину, от которой его голова безвольно перекатывается по подушке. – Ну же, очнись!

Тишина зловеще смеется надо мной оглушительно громко. Я снова ударяю жениха по лицу с удвоенной силой. Молчание. Паника врывается в сердце с силой шторма и бьется там в истерическом припадке.

Вскакиваю с кровати, молниеносно подлетаю к мусорному ведру и яростно пинаю его ногой. Содержимое рассыпается по ковру. Хватаю выпавший массивный серебряный кругляш и, срываясь на крик, давя подступающие слезы, произношу:

– Желаю, чтобы Крис был жив!

С этими словами бросаю часы на пол. Они падают с глухим стуком и… ничего. Ни звука. Только леденящий душу безумный хохот тишины настойчиво лезет в уши.

– Верните к жизни моего любимого, немедленно! – уже не стесняясь ору я, снова кидая часы. Бесполезно. Они все так же закрыты и безмолвны.

Я больше не в силах сдерживать льющиеся слезы, застилающие глаза. Рыдания рвутся из груди, разламывая ребра, причиняя жгучую боль.

– Пожалуйста, пусть вчерашний день начнется заново! – визжу я, швыряя злосчастные часы в стену. Очередное молчание.

Раз за разом я загадываю все новые и новые желания, бросая часы в мебель, в стены, на ковер. На этот раз они глухи к моим желаниям. Чтобы я с ними ни делала, они по-прежнему не открываются.
– Ну и черт с вами, – со злостью говорю я. – Будьте вы прокляты, мистер Лэнг! Отправляйтесь к самому дьяволу!

С этими словами я поднимаю часы и залезаю обратно на кровать. Аккуратно подтаскиваю тело Криса к себе и устраиваю его голову на своих коленях. Почти три часа я рыдаю над мертвым возлюбленным. Нервно глажу его лицо дрожащими пальцами, бережно смахиваю капающие на него слезы, шепчу слова любви и молю о прощении. Неосторожным движением руки смахиваю часы на пол.

– Прости меня, – всхлипываю, – я не хотела, чтобы все получилось вот так. Несмотря на все наши ссоры, я люблю тебя и мне никто кроме тебя не нужен. Я мечтала провести с тобой всю жизнь до самой старости и не вижу смысла оставаться здесь без тебя. Умоляю, забери меня с собой

Щелчок часов. Щелчок в голове. Вместе с ним внутри что-то лопается с тихим звоном, и приходит совершенное равнодушие и полное спокойствие. Наконец, я понимаю, чего действительно хочу. Всегда хотела. Теперь это становится ясным как божий день. Понятным, как сам свет.

Иду в ванную, выкручиваю краны, затыкаю пробкой стальную чашу. Вода бьется в припадке о железные края, наполняя пасть серого чудовища. Достаю из небольшого шкафчика опасную бритву и кладу ее в громоздкую прозрачную коралловую мыльницу.

Когда уровень жидкости достигает почти краев, я погружаюсь в ее теплые, практически не осязаемые, но такие радушные объятия. Беру в руки бритву. Распахиваю ее. Проверяю остроту пальцем. Капля темной крови остается на серебристой поверхности. Делаю глубокий спокойный вдох и закрываю глаза. Лезвие целует кожу на запястье. Проникает в него безупречно заточенным стальным языком…

Скрытое внутри - илл.2


ХрипШепотВозгласВскрикВопль (голосовало: 3, среднее: 5,00 из 5)
Loading ... Loading ...

2 комментария Алира Кинг «Скрытое внутри» — рассказ-победитель конкурса «Холодные тени».

  • Алира, приветствую В Клубе! Получил от рассказа искреннее удовольствие. Ни разу не скучно в процессе чтения, стилистически красиво и выразительно. Понятны источники вашего вдохновения, но когда произведение хорошо написано, ему это только в плюс.

    • Alira King

      Огромное спасибо за отзыв. Рада, что вы получили удовольствие от прочтения. И рада присоединиться к вам!

Добавить комментарий

  

  

− 4 = 5