Писал эту статью, узнав печальная весть о смерти актера и кинорежиссера Андрея Харитонова. Он в восьмидесятые годы безусловно был звездой первой величины, среди его ролей чилиец Хоакин Мурьетта, Овод, Джон Гриффин «Человек-невидимка» и многие другие. Его единственная режиссерская работа в жанре хоррор «Жажда страсти» влюбила в себя целое поколение, Андрей планировал снимать и дальше, но пресловутые девяностые не дали осуществится этим планам. У «Жажды страсти» была несчастливая судьба, так же, как и у его создателя; фильм за два десятилетия раза два был показан по телевидению в ночное время… и всё. На DVD он не выпускался, и до сих пор существует только в скверного качества телезаписи. Андрей Харитонов последние годы жил практически в нищете, и в этом обзоре я хотел вспомнить один из лучших его фильмов наряду с «Оводом», но тоже сейчас почти забытый.
В конце семидесятых годов двадцатого века небывалую популярность приобрел жанр рок-оперы. В частности, две из них били все рекорды посещаемости и срывали небывалую кассу — «Юнона и Авось» и «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» в легендарном театре Ленком. И если в «Юноне и Авось» мистическая линия присутствовала только лишь косвенно, то в «Звезде и смерти Хоакина Мурьеты» ярко присутствовала линия неотвратимого рока, с неистовством преследующего благородного героя. Его неудержимое желание отомстить врагам, убившим его любовь, и нежелание прощать неумолимо ведут к пропасти. «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» — рок-опера без хэппи-энда, с привкусом мести и крови во рту, мрачная, какая-то несоветская, недаром её несколько лет выпускать власть имущие не хотели. И образ смерти — дикой, карнавальной, неформатной, совсем не такой, какой видели мы ее в советской подаче. Вскоре эту столь непривычную для устоявшегося советского менталитета вещь даже экранизирует, и кто бы мог подумать, что на экране это приобретет ещё более непричесанный вид.
Изначально комедийный детский режиссер Владимир Грамматиков два раза проявил себя как яркий хоррорщик, и объясню почему. Помимо фэнтези также с большим элементом хоррора «Мио, мой Мио», он снял экранизацию супермодной в восьмидесятые годы рок-оперы «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» композитора Алексея Рыбникова, который в свою очередь опирался в создании этой вещи на южноамериканский фольклор. Как известно сюжет этой рок-оперы наполнен болью, страданием, кровью, лишениями героев, такой вот сюжет. Но как удивительно это не звучит, фильм Грамматикова так и остался бы в области драмы со страшным сюжетом, если бы не главный актер по изображению нетривиально страшных персонажей Александр Филиппенко. Кощей, преступники, бандиты, демоны, просто очень плохие дяди — специфика этого актера, но подлинным бриллиантом сияет среди этого пантеона зла образ смерти, исполненный актером.
Конечно подобную трактовку данного образа здесь требовал сам жанр, все-таки рок-опера, да ещё на зарубежном материале. Однако Филиппенко привнес в создание персонажа столько бушующих красок из своей актерской палитры, что в итоге в советском кино остались в памяти сильнее иных. Смерть Филиппенко — действительно пугающий персонаж, а музыкальное сопровождение в бешеных роковых ритмах еще и усиливает это впечатление в разы. Не знаю, намеренно или нет сделал так Грамматиков, но образ смерти затмил трагедию чилийца Хоакина Мурьеты (Андрей Хартонов) и увел стилистику фильма от драмы более к хоррору, да ещё и музыкальному. В трактовке режиссера и актера Смерть подается как этакий панк-неформал потустороннего мира, живущий лишь одним намерением вовлечь в любимую им гибельную пляску как можно больше персонажей, причем как со стороны живых, так и со стороны мертвых. Смерть не только преследует по пятам несчастного чилийца, подталкивая того к краю пропасти, к мести, которую в принципе можно было бы и избежать; она хочет видеть Хоакина участником своих дьявольских плясок.
В опере Рыбникова и в фильме звучит отголосок польской легенды «Доктор Бартек и смерть», где доктор противостоит смерти, желающей погрузить мир в темноту упокоения. Там персонаж женский, в трактовке и Рыбникова и авторов фильма смерть есть абсолютное Оно, несмотря на облик мужчины. И мотивы этого Оно, несмотря на то, что есть с его стороны преследование храброго чилийца, все равно остаются туманны, в отличие от польской легенды. И в конце концов мир американских поселенцев, куда волею случая попадает несущий мотив мести Хоакин, весь наполнен хаосом, насилием, болью. И непонятно в таком случае, что страшнее; пляшущая смерть, вовлекающая всех в смертельный водоворот, или мир, где обесценилась, кажется, даже детская слезинка. Хоакин гибнет, став жертвой ненужной никому мести, но представить его в карнавальной свите смерти, в шутовских плясках потустороннего — решительно невозможно. Своей нелепой гибелью, как ни странно, он одерживает победу, подобно доктору Бартеку.
Вот так перед нами единичный пример рок-хоррор-оперы, созданной на излете Советского Союза; факт удивительный, но ближе к середине восьмидесятых льды перемен уже сдвинулись. И сознание простых граждан, рвущееся за грань навязанного материализма, уже нельзя было удержать в скованных рамках. А сюжет об отважном чилийце, бросившем вызов обществу и, самое главное, самой смерти, продолжит жить и в наше время.
Страница фильма «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» в КЛУБ-КРИКе
Loading ...
Добавить комментарий