Сверхнедочеловек — рецензия на фильм «Золотая перчатка» (Der goldene Handschuh, 2019 г.)

«Золотая перчатка» Фатиха Акина не детектив, потому разбирая это кино, главное не думать о целях и мотивах преступлений. Они для рациональных, мыслящих убийц, а Фриц Хонка — сплошной комок ярости и тупой боли, страха, ненависти к миру и себе, своему недовоплощенному существованию, которое он даже не может отрефлексировать, разве что поставить на повтор, доведя до мертвого автоматизма даже гнев и боль. Гнев и есть его единственная «рефлексия», метафоры которой — тошнота, блевота, запах гнили. Лучше не передашь слепое бешенство, рождаемое теми уродищами, в которых он, конечно же, неосознанно видит себя, свой пошлый и плоский, как у червя, мир, а также все мировое безобразье – безлюбье и бессмыслицу распыленного на атомы социума. (Ведь если сообщество алкашей в «Золотой перчатке» — это жизнь в дружеском кругу, то тогда что такое вражда и могила?)

Пусть у преступника Хонки нет ни мотивов, ни целей, пусть он живет и действует словно в лишенном логики сюрреалистическом сне-кошмаре, у режиссера Акина и цели, и мотивы точно есть, однако разбирательство с ними мало у кого из кинокритиков вышло внятным и законченным (может, вам попадались статьи, но, по-моему, Долин, Кудрявцев и другие просто побродили вокруг да около).

Да, конечно, можно (причем сразу и без особых усилий) выявить довольно очевидный посыл, лежащий на поверхности фильма и простой, как мычание (или как представления о красоте и любви нашего недалекого героя). Хонка – злая пародия режиссера-турка на Германию, потому что фиксирует вырождение «фрицев» — нации, так и не преодолевшей нацизм (тут речь не о чувстве вины перед всем миром за 1930-1940-е, а о том, что является текстом расписки-письма, диктуемого маньяком одной из его монстрообразных любовниц – о полном подчинении его, Фрица Хонки, воле, о его, Фрица Хонки, праве на все, о его, Фрица Хонки, сверхчеловеческом статусе).

Пародийный, гротескный, как Полишинель или Тарталья, немец-колбасник, немец-нацист, немец, ушибленный «белокурой бестией» — манией величия, немец, так и не преодолевший комплекс униженного и побежденного, немец-бюргер, пошлым пивом запивающий пошлый юмор, немец-мещанин, лишенный вкуса в любви, неизобретательный в сексе, примитивный в агрессии…

Хонка в рамках этой трактовки – тот, кем и был фюрер – маленький в уродливой маске большого, насилием и жаждой власти прикрывающий трусость, страх, ничтожность и пошлость. Это та слабость и ущербность, которая вечно хочет рядить себя в доспехи имеющего право не дрожать, а убивать («тварь я дрожащая или право имею» — чем больше тварь, тем больше и имею…)

Если идти по пути такой расшифровки, то Хонка не выкидыш абсурда, суть жизни которого — тошнота от вони бессмысленного существования, вызывающего отвращение и удушье, гораздо большие, чем гниющая и поедаемая червями плоть старух; не гипербола жестокости одиночества и боли тотального отчуждения, а всего лишь литота национального величия, которое когда-то треснутым голосом фюрера рычало о себе с трибун. Правда о вырождении… Об отсутствии будущего. «Тот, кто не имеет Надежды, не принадлежит будущему» (А. Камю). И Хонка – убийца, прежде всего, этой дамы, наверное…

Однако если оголтелая сатира на национальную историю и судьбу, на немецкий национальный характер – единственный мессидж Акина, то его фильм примитивен и большого внимания не стоит, даже несмотря на изощренную и очень талантливую киноэстетику (с приставкой анти), классную актерскую игру, операторскую работу, работу художников, которые создали «красивый наоборот» сюрреалистический (или декадентский) сон – «внутреннюю империю» Фрица Хонки, с копошащимися на ее дне куклами, червями и чудовищами…

Для меня фильм оказался сложнее. Но объяснить эту сложность гораздо проще вопросами, которые он побудил задать себе, а не ответами.

Кто виновнее в трагедии Хонки — уродливый мир или он сам, уродливый и внутренне, и внешне? Разлад человека с миром или мира с человеком – в основе большинства преступлений против общества? И чье зло больше – мира-ада или человека (конкретного ада конкретной души)?

Если кого-то, как мания, притягивает красота, не оправданно, не логично ли, убивать не ее (как парфюмер Зюскинда), а уродство, которое занимает так много места в мире, мешая красоте быть? И не Раскольников ли, не мрачный ли романтик с некой мрачной мечтой за пазухой, наш внешне неприглядный и простой, как огурец, герой? В 2012 году Акин снял документальную ленту «Мусор в райском саду». Она была посвящена борьбе жителей турецкой деревушки против превращения их идиллического региона с чайными плантациями в мусорную свалку. Кто его знает, не расчленяет ли его Хонка своих чудовищ (человеческий мусор) в тоске по райскому саду?..

И неужели даже такое животное, как этот маньяк, не может жить без зова свыше? Пусть даже его «свыше», его красота, истина, надежда и любовь – пусты и глупы, как второгодница. Но вопрос от этого не теряет своей остроты. Без зова свыше нельзя даже таким? У каждого чудовища должна быть своя рана красотой и истиной, боль красоты и преступление во имя нее?..

А что если весь этот бунт одинокого чудовища против чудовищ – это его уродливый «прыжок» к Богу, тоска по единству в распыленной на атомы вселенной? Побег от действительности в мечту — пусть бунтом, пусть преступлением, хотя бы им, приобщиться к другим, стать частью людского множества, пока тебя до конца не доели черви одиночества, ненужности себе и миру, тоски и бессильной злобы маленького сверхчеловека…

Страница фильма «Золотая перчатка» в КЛУБ-КРИКе