Самые зловещие сущности советской мультипликации

Вступление.
Наверно пришло время открыть истинный лик демонологических сущностей советской мультипликации. В обзор я включу действительно самые страшные образы, в свое время повлиявшие негативно на неокрепшую психику моих сверстников, родившихся как и я в середине семидесятых. В создании жутких образов советской мультипликации определено не обошлось без демонологии, и чего-то подобного, хотя мистика и была под негласным запретом в советское время. Но сама специфика жанра мультипликации позволяет создавать метафорические и страшные образы в обход запретов, и таить в рисованных образах скрытые смыслы. В обзор я включу не только мистически страшные образы, но и просто злодейские (Тигр Шерхан), потому что по сути это тоже страшно, так как подавали это советские кинематографисты.

1. «Маугли» — Шерхан, Питон Каа, Багира.

Данные образы конечно не мистические, но не менее страшные, потому в антропоморфной вселенной данного мультфильма каждый персонаж несет определенную функцию. Если медведь Балу, и даже волчья стая — это все-таки светлая сторона мира джунглей (несмотря на то, что волки, конечно, тоже убийцы), то питон Каа и пантера Багира (несмотря на симпатию к Маугли) относятся скорее к темной стороне данного мира, и являются, как бы жутко это не звучало, скорее демонологическими персонажами.

Шерхан тут немного иное, его образ более прямо выписан, прямо-таки Наполеон мира джунглей, тиран, которому нужно по сути только одно — властвовать, и обязательно уничтожить человека, потому что в человеке он видит главную опасность своей власти.

Питон Каа. Здесь конечно заложен извечный страх перед змеями, которые берут свою родословную еще от змея-искусителя в Эдемском саду. Каа бесконечно мудр, он мудрее всех животных вместе взятых в джунглях. Но тем не менее он убийца, и убийца страшный, чего стоит только эта сцена с смертельным танцем для бандерлогов, а философствующий убийца — он еще вдвойне страшнее!

Пантера же Багира обретшая женскую сущность именно в мультфильме (у Киплинга персонаж был мужского рода), это своеобразная персонификация мира кошачьих, точнее больших диких кошек-убийц, к которой относиться и ее родственник Шерхан. Надо полагать, что у человечества данные персонажи тоже восторга не вызывают. Вкрадчивая, мудрая и безумно хитрая (в мультфильме показана очень пластичной) большая кошка Багира, так же как Каа и Шерхан — ужасающая убийца, хотя в открытую это так и не показывают, как с другими персонажами.

2. «Самый, самый, самый, самый» — Дух колодца.

На самом деле дух колодца Ма (африканский лесной дух) — предтеча (а возможно и последователь) Каа и Багиры, в чем-то конечно не злая сила. Он — дух природы, ее существенная часть, бесконечно мудрая и очень таинственная. Первый мультфильм Василия Ливанова буквально весь пронизан африканским колоритом, причем не современным, а таким хтонически-первобытным, стиль рисунка будто бесконечно убегающий песок.

Сама история об этапах взросления личности, в данном случае от львенка до царя зверей, сугубо воспитательная, но, слава Богу, обошлось без морализаторства. Ма показан истеричной, капризной сущностью, но именно он скрепляет своими комментариями всю историю. А возможно, хотя авторы не дают об этом знать, он есть и некое, пусть достаточно условное выражение Божества, создавшего этот текучий и зыбкий африканский мир.
Меня Ма в детстве пугал до потери пульса, возможно из за свое образной прорисовки, хотя сейчас всё кажется смешным.

3. «Шкатулка с секретом» — Клоун-диссидент.

Об этом мультфильме, поставленном Валерием Угаровым по классической сказке Одоевского, мы уже писали на страницах Клуба. В данном же обзоре нас интересует только одна личность — шут, клоун-диссидент, странное существо, всегда противоречащее, идущее наперекор стройному обществу мира шкатулки.

Оставим в стороне политические смыслы и аллюзии на Советский строй, которые здесь конечно присутствуют, нас интересует немного иное. Конечно клоун из шкатулки — это некая проекция образа страшного клоуна, взятая наверняка с западных картин, ибо в Советском Союзе 1976-го года подобной трактовки клоуна днем с огнем невозможно было найти. Советские клоуны были добрые, и это не оспаривалось, пример — гениальный Юрий Никулин. Но времена менялись, и менялась советская мультипликация. После прихода в нее таких новаторов как Норштейн, Хржановский, Угаров, она принципиально уже не могла быть такой, как, скажем, в пятидесятые. Появилось много зловещих образов, символика, метафоричность, и мультипликация хоть и не стремительными темпами, но постепенно уклонялась в сторону мистики и хоррора, из-за своей особой специфичности. Так что появление таких образов, как клоун из «Шкатулки с секретом» было лишь вопросом времени.

Клоуна из этого мультфильма конечно не назовешь чистым злом. Образ его чересчур глубок, он будто бы вообще вне добра или зла, какая-то серединная сила, которая не на той стороне, не на этой, которая сама по себе и способна разрушить вот этим своим свойством любое сообщество. Но страшная, надо сказать, сила, власть которого прячется вообще за пределами человеческого понимания. Вопросы как в детский мультфильм закладываются такие глубинные пласты надо конечно обращать к создателям, но, увы, многих из них уже нет в живых, и эти вопросы остаются открытыми.

P.S. В своем новом мистическом триллере «Игра или ад отражений», где я делаю попытку реанимировать образ страшного клоуна на российской почве, вопреки Кинговскому «Оно», я взял за основу, и вдохновлялся как раз таки клоуном из «Шкатулки с секретом». И пусть клоун в моем рассказе совсем иной, я ввел в текст эпизод, где клоун из мультфильма «Шкатулка с секретом» является героине в составе демонической свиты центрального злодейского персонажа.

4. «Пер Гюнт» — Пуговичник, демон судьбы.

Об этом мультфильме мы уже писали, повторяться не хочется, классическая драма Ибсена о превратностях судьбы молодого человека получила уже столько экранных воплощений! А об образах написано множество исследований. Кстати, честно скажу, и у самого Ибсена, и в киноверсиях образ Пуговичника получился менее жутким, чем в этом мультфильме, но такова специфика советской мультипликации — всё доводить до предела. Создается ощущение, что авторы очень хорошо были знакомы с демонологией, даже вопреки самому Ибсену. Хорошо получилось, атмосферно, жутко, не по-советски страшно, и образ этот, несмотря на то, что мультфильм почти забыт, многое предвосхитил в новом российском хорроре.

5. «Разлученные» — Три толстяка, трехголовый монстр.

В какой-то степени «Разлученные» фильм, в отличии от повести Олеши, о страшном и непреходящем одиночестве светлых душ, вынужденных жить в полном мраке и слабым светлячковым горением освещать его. Но даже этот слабый свет более похож на тление. Свет, несмотря на все усилия героев, не может пробить мрак, исходящий из дворца утробы трех толстяков и грозящий перекинутся уже чуть ли не на весь мир. Здесь даже при дневном свете царит безысходность. Циркачи-акробаты приподымаются над обыденностью, парят над безликой толпой, чьи сердца давно поглощены мраком, но изменить, увы, ничего не могут, если только на часок разогнать тучи. А сами толстяки, и окружающие их гвардейцы, к людям имеют поверхностное отношение. Это действительно монстры, какие могли появится разве что в самых глубинах ада; по-жабьи раздутые морды толстяков с огромными ртами, тварь, которая только поглощает, ничего не давая взамен, и железные истуканы без лиц действительно не могут вызвать ничего, кроме отталкивающего ужаса.

Три толстяка в этом фильме — образ, доведенный до крайней степени переосмысления меняющихся ценностей. В конце восьмидесятых годов двадцатого века разумеется уже нельзя было экранизировать классических «Трех толстяков» даже так, как сделал Алексей Баталов в шестидесятые. Революционная сказка, громко прозвучавшая в двадцатых годах в период Брежневского застоя, могла прозвучать так и только так, как сделали это в фильме авторы. Разумеется при желании любой мог найти в образе трехголового монстра намек на Советский строй, с его все поглощающим аппетитом. Монстр — аллегория государства, поглощающего человеческие души, возможно это и так, но нам важно другое. Зрители в итоге получили очень впечатляющий хоррор образ. И нам это важнее, чем политические аллюзии.

6 «Алиса в зазеркалье» — Черная королева, дама пик.

Наша мультипликационная версия «Алисы в стране чудес» наиболее близка к первоисточнику, к классической сказке Льюиса Кэрролла. А уж прорисовка заслуживает только восторга! На фоне нынешней мульт-попсы такая глубокая психоделическая мультипликация осталась в далеком прошлом, как жаль!

В путешествии по Зазеркалью Алиса постоянно встречает монструозных сущностей. Само Зазеркалье, вычурностью и вывертами своего построения, способно поспорить с самыми сложно построенными мирами фэнтези лучших авторов этого жанра. Так вот, в своем путешествии Алиса встречает черную Даму пик. И вроде бы при том, что персонаж — не зло (опять же как и в «Шкатулке с секретом» в случае с клоуном), если дано видеть — то начинаешь видеть за персонажем разверстую бездну. Неужели наши мультипликаторы так хорошо были знакомы с демонологией?

У самого Кэрролла персонаж не пугает, в бесчисленных экранизациях этой вещи — нет, в данном мультфильме — да. Невольно или вольно в ней так и видеться то самое персонифицированное отображение той самой зазеркальной древней убийцы. Это при том, что милая девочка Алиса и путешествует как раз по Зазеркалью. Напрашивается вывод; российские кинематографисты, создающие хорроры, отойдите вы уже от своих дремучих штампов, загляните в мифологию малых народов России, пересмотрите старые советские мультфильмы, перечитайте старые советские книжки, в том числе и на западную тему, вот вам кладезь нетривиальных сюжетов! Здесь же за образом Дамы пик невольно читается то же, что и с клоуном — бездна, сила, которую никакой земной логикой не понять никогда. Это то, что по иную сторону сознания, а вовсе не какая-то старая дева, решившая мстить после смерти.

P. S. В своей версии рассказа с этим персонажем, я буду придерживаться совсем иной версии, нежели в недавних фильмах. Сила древняя, ужасная, непостижимая разумом, хотя я уважаю позицию авторов недавних фильмов и допускаю, что подобное развитие могло иметь место.

7. «Ух ты, говорящая рыба!» — демон Ээх

Об образе Ээха вы можете прочитать в статье Адский метаморф и в интервью Метафизика ужасающего….

8. «Ежик в тумане» — Филин.

Классическое путешествие ежика — метафора человеческой жизни, от рождения через взросление, к осознанию того, что смерть неизбежна. О мультфильме написаны тонны критических разборов, и повторяться я также не хочу. Меня в этом обзоре интересует один-единственный хоррор-образ, а именно Филин, именно он в детстве больше всего пугал меня. Всегда появляющийся внезапно и так же внезапно исчезающий, как будто предвестник чего-то очень зловещего. Создается ощущение что он будто страж пограничья, миров жизни и смерти.

Тоже в общем-то образ не очень для детского мультфильма, но шедевру можно простить многое. Филин в этом мультфильме конечно играет свою важную смысловую нагрузку, хотя проходных образов в этом мультфильме и так нет, тут каждый персонаж на своем месте.

9. «Келе» — дух природы Келе.

И сам загадочный кляксоподобный демон Келе, и две якутские девочки, и окружающий их мир, нарисованы намеренно так, чтобы у зрителя возникало в сознании сходство с первородностью, с первозданностью нашего мира. Он будто ещё рисуется, создается, придумывается невидимым творцом. Всё в нем зыбко, неустойчиво, неуклюже, ничего нельзя предугадать. И странный Келе — он вовсе не добро и не зло, он просто какая-то таинственная созидающая, скорее всего часть того самого неведомого, который всегда за ширмой. Он — его инструмент, о чем говорит и музыкальный прибор, в который он играет до встречи с девочками. В якутской сказке, кстати, с которой я специально ознакомился, куда все в разы проще. Но советские мультипликаторы не любили это «проще». Советское творческое сознание рождало шедевры. Например мне «Келе» о природе того самого первобытного страха сказало куда больше, чем все голливудские ужастики вместе взятые.

10. «Доктор Бартек и смерть» — Смерть-жница.

И последний на данный момент зловещий образ советской мультипликации, жница-смерть, противостоящая доктору Бартеку из одноименного мультфильма, о котором мы тоже уже писали. Смерть в женском обличье имеет миссию потушить свечу жизни, дабы царство мрака воцарилось на земле. Но она не может этого сделать, потому что несговорчивый Бартек не идет ни на какие компромиссы и в конце концов ее побеждает.

Один из самых депрессивных и страшных, несмотря на счастливый вроде бы финал, мультфильмов советского хоррорпрома.

Я привел в этом обзоре краткий список зловещих сущностей советской мультипликации. На самом деле их гораздо больше и возможно когда-то я напишу более обширную статью. Область эта требует изучения, она достаточно большая и ждет своих исследователей.