Мультфильм снят по мотивам армянских легенд и преданий.
Мой отец говорил; «Делай добро и бросай его в воду»
Армянский мультипликатор Роберт Саакянц достоин того, чтобы войти в нашу рубрику «Хоррормейкеры». Он снял немало сюрреалистического толка мультфильмов, граничащих с откровенным ужасом. Причем снимал он страшные мультфильмы как на основе армянских легенд и преданий, так позже и чисто фантастические. Но конечно нам, детям советского толка, наиболее известны три его мультфильма; «Ух ты, говорящая рыба!», «Ишь ты, Масленица!» и сопровождающий нас все детство, сюрный и страшнючий мюзикл «В синем море, в белой пене…».
Сюжет вроде бы незамысловат. Несчастный рыбак, прозябающий в нищете, не дождавшись улова, произнес в сердцах «Э-э-эх!», и тут же явилось Нечто, предложившее старику (вроде бы из добрых побуждений) волшебный столик, дарующий вечный источник пищи. И вроде бы изначально это существо внушает доверие. Радостный старик бежит сообщить радостную весть жене, но тут же в доме старика проявляется дьявольская суть незнакомца. Оживший столик сообщает паре, что расплата неминуема, и демон придет грядущей ночью, дабы задавать каверзные вопросы, естественно расплата за неразгаданное — смерть.
О данном мультфильме написано уже немало критических статей и разборов, кстати ещё и в советские времена. Многие пытались ответить — что же хотел сказать Саакянц, создав такой неоднозначный и действительно страшный образ? Действительно, демон-метаморф из этого мультфильма — просто пример непостоянства. Он непрерывно меняется, течет, перемещается и совмещает в себе черты, кажется всего, что есть на этом свете. И страшно от того, что понимаешь, что от подобного существа спасения нет, если только не поможет какая-то схожая сила, противоестественного этому демону толка. К счастью для стариков такая сила находится; таинственный юноша, вызвавшийся помочь, оказывается рыбой, которую старик когда-то отпустил, пожалев.
Таким образом сюжет становится в чем-то сродни Гоголевскому «Вию». Добро, когда-то сделанное стариком, оборачивается защитным кругом, оберегающим его и старуху от Армянского Вия, именно так я сейчас воспринимаю этот образ. Только есть небольшая разница; Вий — демон Саакянца и соответственно армянской мифологии, носит свою свиту в себе, не нуждается, чтобы ему поднимали веки, он — поглотитель, древняя частичка Хаоса. Если у кого-то возникнут ассоциации с «Оно» Кинга — возражать не буду, действительно похоже в том, что данные сущности не ставят человека ни во что. Для «Оно» человечество — не более как пища. Для Ээха ценнее возможность поиграть с человечеством в свои безумные игры, ибо он в сути тот же клоун, клоун первобытного хаоса. И в итоге юноша (светлая сила природы) побеждает адского метаморфа его же оружием, безумной и бессмысленной шарадой-скороговоркой, которая срабатывает как некое метафизическое зеркало, в котором демон, увидев свою истинную суть, впервые ужасается сам и позорно сбегает, по существу от самого себя же.
В данном сюжете, я думаю, бессмысленно искать Христианские ассоциации. Саакянц представляет нам чисто языческую трактовку рокового мирозданческого квеста «человек — природа — хаос — бездна». И читается это так; природа глубоко равнодушна к тебе, человек! Если нужно, она легко уничтожит тебя силами порожденных ей демонов, подобных Ээху. И только одно способно защитить тебя от подобных дьявольских гостей; сделать добро и бросить в воду. В данной фразе, кстати, заложен великий смысл.
Loading ...
Добавить комментарий