Покупайте книгу «Русский Хоррор» на ЛитРес!

 
 

ЕЩЕ КЛУБ-КРИК

LiveJournal ВКонтакте
 
 
 
 
Возрастные ограничения на фильмы указаны на сайте kinopoisk.ru, ссылка на который ведет со страниц фильмов.

Мнение авторов отзывов на сайте может не совпадать с мнением администрации сайта.
 

Реклама на сайте

По вопросам размещения рекламы на сайте свяжитесь с администрацией.
 
 
 
 

Чертова дюжина 2018. Часть 1

 

Вот уже который год подряд КЛУБ-КРИК принимает участие в подведении итогов одного из самых известных и престижных конкурсов литературного хоррора в рунете — «Чертовой дюжине». В финал конкурса традиционно входят 13 рассказов — сами рассказы можно прочесть на странице соревнования, а здесь — некоторые мысли по поводу финалистов. Вот первая шестерка историй с «подходящими» кинопостерами:

Слайд1Анчибелов дуб

Банда разбойников – беглых крепостных – проводит ночь в лесу, в проклятом месте, у Анчибелова дуба. Парнишка Ванька, прибившийся к разбойникам недавно, но уже запятнавший себя кровью, видит то, чего не видят другие. Из тьмы к ним уже тянутся мертвецы…

Рассказ привлекает богатым сеттингом – беглые разбойники, колоритные типажи, бедный мальчик Ванька, которому и сочувствуешь, но и понимаешь, что за пролитую кровь и ему придется ответить. Атмосферу загадочности действию придают странные дети атаманши… А потом из лесу выходит старик… А с ним девица… А потом идет флешбек… А потом еще один флешбек… А потом героев окружают всякие страшные ужасы… и еще более страшные ужасы… И так далее… История рассыпается, так толком и не начавшись, и рассказ превращается в череду «страшных», но по сути довольно банальных описаний – только Вия не хватает… От нагромождения «страшностей» внимание притупляется, за сюжетом перестаешь следить – и даже не странно, когда рассказ заканчивается, по сути, ничем. Если главный герой – Ванька, то его главный конфликт – вынужденное убийство и разбойничья жизнь против доброй души – так и остается нерешенным. Остальные колоритные персонажи остаются нераскрытыми – мы так толком ни о ком и не узнаем.

Язык рассказа напевно-сказочный, и тем сильнее режет слух канцелярский язык, которым разговаривает с героями «дедушка», пришедший на огонек: «Не страшно, красавица, давно мне не страшно, от того и в чащу эту пришел, когда прослышал, что разбойники в ней укрываются, вдруг, думаю, ваш страх мне сгодится, поможет тварей темных увидеть, которых я различать разучился».

И еще одна проблема: не складывается картинка. Вот спят разбойники у костра. Потом герой засыпает, потом «Этим утром, Ванька проснулся», «Солнце еще не встало, кругом серо, стыло». Потом «Очнулся от того, что Сивый ему сапогом под зад наподдал: мол, солнце уже давно встало». То есть уже совсем светло. И потом к костру приходят гости, и «Рассмотреть, кого нелегкая принесла, у Ваньки не получилось из-за яркого пламени», «три тени скользнули от тропки к костру», и картина разворачивается дальше так, будто стоит глубокая ночь. Даже в самом первом абзаце трудно понять, кто где находится и кто куда тянется: «Тёмные стволы обступили рыжеватое пятно света от костра, протянули корявые лапы. Может, и не к огню».

Событий в рассказе происходит совсем немного, зато постоянно действие отбрасывается назад флешбеками, большинство из которых не мог видеть «фокальный герой» Ванька. Так что к колоритному сеттингу очень хотелось бы получить интересную историю, а не набор страшных картинок.

Слайд2Выкройка

В руки работающего с конфискованным имуществом Андрея попадает старинная раритетная папка для паперкрафта – склеивания объемных моделей из бумаги. Созданная игрушка – помесь свиньи и медведя – кажется смешной. До тех пор, пока не начинает есть мясо и расти.

В «Выкройке» тоже по-своему интересный сеттинг – не каждый день «заглядываешь» в отдел по работе с конфискатом, и не каждый день занимаешься склеиванием фигур из бумаги. Вообще, интересно читать про хобби – всякие технические подробности, детали – благодаря ним рассказ, словно паперкрафтовая маска, обретает жизнь. Это хорошо. А вот то, что не очень хорошо – это предсказуемость. Понятно, что модель будет жрать и расти. Понятно, что ничего хорошего и доброго из этого не вырастет. То, что чудищ в финале оказалось четыре, никак не меняет масштаба рассказа – а вот то, что папка с выкройками «самонаполнялась» — это интересно.

У хорошо склеенной модели ничего не должно торчать и разваливаться. В рассказе есть несколько моментов, «склеенных» белыми нитками: с чего это вдруг герой так увлекся паперкрафтом, не самым обычным хобби? С чего это коллега Оля «подкинула» ему бумажную модель, и тут же ему в руки попадает заветная папка Schreiber? Какую роль в рассказе имеет смерть бабушки? И главная загадка – почему автор так увлекается скобками (кажется, что они должны придать повествованию метафоричность, но не факт). Получается эффект, как в самом рассказе – кажется, что в папке что-то эдакое… а там просто медведосвин (какой-то).

Слайд3Вязь

Бабка Глаша умеет вязать. Только вяжет она не носки и шапки, а… колдовство. К ней приходят бездетные семьи, и вскоре в них рождаются двойни. И тогда бабка Глаша требует вернуть ей должок. Страшный должок.

Леденящая душу «городская легенда» о колдунье и ее страшном вязании. Описания яркие и жуткие – все эти «спицы в живот», подробные описания «разматывания» людей (детей!)… У рассказа также интересная структура – последовательно рассказывается о трех семьях, воспользовавшихся «услугами» бабки Глаши. В этой же структуре таится слабое место рассказа – герои не особенно взаимодействуют друг с другом, а так как стилистически герои не отличаются друг от друга, то Егор путается с Антоном, а Ольга – с Соней. Несколько грубовато решен вопрос с «открытием карт», когда в середине рассказа отец ни с того ни с сего рассказывает детям (а на самом деле – читателям) всю историю бабки от А до Я. Местами у персонажей довольно странная эмоциональная реакция – вот у героини убивают мужа и детей. Реакция: «Это ты зло несешь. Разве непонятно? Забираешь детей. Старая проклятая ведьма». Как будто текст из книги зачитывает. Да и колдунья в кульминационный момент выдает текст, будто из рекламной брошюры: «Мораль такова, − говорила старуха. – Мне наплевать, добрые я дела делаю, или злые. Хоть ведьмой зовите, хоть чёртом. Главное, чтобы вы, люди, долг вовремя приносили…»

В целом же история получилась что надо. Можно экранизировать.

Слайд4Грешники

Страну охватывает массовая религиозная истерия по поводу появления нового Бога – Единого. Главный герой – юноша Андрей – попадает в плен к фанатикам, которые отвозят пленных в лагеря. Там им предстоит рабский труд и слепое поклонение новой вере. Но однажды Андрею удается познакомиться с девушкой Евой, которая мечтает о бунте.

Тот случай, когда на нескольких страницах рассказа автор пытается изложить роман. Или даже серию романов. Содержание очень напоминает роман и одноименный сериал «Рассказ служанки» — там тоже под дулами автоматов устанавливается новая религия, основанная на рабстве, безоговорочном повиновении и страхе. Самое страшное в «Рассказе служанки» — как и в данном рассказе – это то, что когда все происходит – это происходит быстро. Герои даже не успевают толком понять, что происходит, когда все старое уже заканчивается, а из тисков нового уже не вырваться.

Можно было бы очертить новый мир несколькими штрихами и сосредоточиться на истории главное героя-послушника, но автор выбирает масштабный путь, в результате чего 90% рассказа посвящено флешбекам – они то и составляют главный интерес рассказа, но за счет «флешбечной» формы показа лишаются напряженности. На собственно действие остается слишком мало времени – по сути, герой за все время развития сюжета делает… почти ничего. Он покорно движется во всеобщей массе, смотрит на сцены казни, и вырывается из общей канвы только в момент, когда его девушка устраивает свой короткий бунт. То есть действует не герой – он только реагирует на происходящее, и короткий финал не дает ему даже толком отреагировать – читателю снова предлагается флешбек – не этот раз гораздо более скомканный и обезличенный, в духе страницы Википедии – и рассказ обрывается, так и не начавшись. Мне кажется, автор мог бы показать в этом мире куда более захватывающую историю, или же сосредоточиться как раз на моменте захвата власти фанатиками, чтобы показать ту самую быстроту революционных изменений. В текущей же форме рассказ слишком поспешен и, как это ни странно звучит, лишен конфликта.

Слайд5Забытое письмо

Молодую девушку мучают кошмары, в которых она видит могильных червей, ползающих по ее телу. Ее муж-богач обращается за помощью к ученому-карлику. Тот уверен, что спасти женщину может только отсечение частей тела, в которых прячутся черви…

История тут есть, и достаточно жуткая – боди-хоррор в историческом антураже. С не совсем понятной целью рассказ оформлен в виде письма неизвестного автора никудышнему писателю Федору Кузьмичу. Если убрать пролог и эпилог, с самой историей ровно ничего не произойдет. Впрочем, на вступление тратится не слишком много времени, так что самому действию – истории бедной Клары, у которой Карла, то бишь, карлик, украл не кораллы, а ноги, а потом и руки – уделено достаточно времени, хотя длительный «второй пролог» про историю семьи Клары тоже не много добавляет в саму историю. В результате этой «матрешке» прологов и эпилогов не так много времени остается на описание характера и поступков самой Клары – например, когда в финале автор называет ее «гордой и смышленой», эти качества остаются ничем не подкреплены. Как не совсем понятна и мотивация инфернального карлика, впрочем, когда злодеи и маньяки нуждались в мотивации?

Как отталкивающий натуралистическими подробностями боди-хоррор история работает – а это не так уж мало.

Слайд6И наступила…

Талантливый чтец Арбенин пробует записать свой голос на новомодное изобретение – фонограф. Результат его удручает – его голос кажется ему фальшивым и неестестенным. С этого момента его жизнь превращается в кошмар – «акустические черви» начинают пожирать его голос букву за буквой.

Закон парных случаев в действии – второй подряд рассказ в финале про червей. Только на сей раз черви особенные – акустические, и питаются они не плотью невинных женщин, а буквами. Что ж, в малом объеме автору удалось сделать многое – и создать характер, и неожиданные обстоятельства, и ужасную развязку. Многие рассказы финала грешат длительным флешбековым прологом, а вот данной истории какая-никакая предыстория как раз бы не помешала – почему герой решает записать свой голос на фонограф, имел ли француз-изобретатель нехорошие намерения, или же беда, случившаяся с героем, наступила совершенно случайно.

Не знаю, планировал ли это автор, но сюжет рассказа местами напоминает сказки Токмаковой про ожившие буквы, мешающие написанию писем, а также… произведения футуристов. Сравните: у Маяковского: «Бульварам и площади было не странно / увидеть на зданиях синие тоги. / И раньше бегущим, как жёлтые раны, / огни обручали браслетами ноги.…» («Ночь»). А вот у автора рассказа: «Акустика города была балаганной безумной какофонией, визгом, шепелявым картавым старческим заикающимся козлогласованием, город замедлял ритм, чтобы припустить галопом». Правда, похоже?

И еще – при таком отличном звуковом вкусе рассказу явно не помешало бы более насыщенное название, чем безликое «И наступила…» Как вариант, предлагаю «Пустая буква». Но автору виднее.

Продолжение следует…

ХрипШепотВозгласВскрикВопль (голосовало: 1, среднее: 5,00 из 5)
Loading ... Loading ...

Добавить комментарий

  

  

× 5 = 20