Покупайте книгу «Русский Хоррор» на ЛитРес!

 
 

ЕЩЕ КЛУБ-КРИК

LiveJournal ВКонтакте
 
 
 
 
Возрастные ограничения на фильмы указаны на сайте kinopoisk.ru, ссылка на который ведет со страниц фильмов.

Мнение авторов отзывов на сайте может не совпадать с мнением администрации сайта.
 

Реклама на сайте

По вопросам размещения рекламы на сайте свяжитесь с администрацией.
 
 
 
 

Бегство от смерти — отзыв на джалло «Феномен» (Phenomena, 1984 г.)

 

Феномен - кадр 1«Феномен» в фильмографии признанного мастера хоррора Дарио Ардженто занимает промежуточное место между его классическими джалло, как, например, так называемая животная трилогия («Птица с хрустальным опереньем», «Кот о девяти хвостах», «Четыре мухи на сером бархате»), и трилогией о трёх матерях («Суспирия», «Преисподняя», «Мать слёз»). Также не нужно забывать о мистических сценариях Ардженто, экранизированных другими режиссёрами (Л. Бава, М. Соави).

Дарио Ардженто не был создателем джалло как жанра, поскольку пришёл в режиссуру уже в конце 1960-х гг., когда Марио Бава выпустил такие свои работы, как «Девушка, которая слишком много знала» и «Кровь и чёрные кружева», считающиеся наиболее ранними примерами. Джалло сложился под влиянием литературы, а также фильмов нуар 1940-х гг. Ардженто же привнёс в мир безумных маньяков сказочные мотивы, сюрреалистическую эстетику, когда герои существуют как бы на грани сна и яви, а также узнаваемые черты первого авангарда: импрессионизм во Франции и экспрессионизм в Германии. Итальянский мастер, прекрасно подкованный в кинотеории, пришедший, вслед за Франсуа Трюффо, из кинокритики в режиссуру, своеобразно соединил внимание к фотогении (если пользоваться термином Л. Деллюка) с чувственным восприятием мира, характерного для экспрессионизма.
Феномен - кадр 2

Элементы экспрессионизма в немалой степени заимствовал американский нуар, в философском плане отражавший похожие темы – двойственность добра и зла, безумие, социальная изоляция. В «Феномене», как и в других своих джалло, Ардженто также использует наработки Сальвадора Дали и Луиса Бунюэля, более всего ответственных за формирование сюрреализма в кино. Ведь Дженнифер (её играет известная ныне Дженнифер Коннелли, ранее блеснувшая у Серджио Леоне в «Однажды в Америке») живёт как бы в сверхреальности, поскольку страдает лунатизмом и видит мир в искажённом свете. В сценах видений режиссёр применяет негативы изображения, ещё больше усиливая связь с экспрессионистским шедевром «Носферату, симфония ужаса». Сомнамбулизм же отсылает насмотренного зрителя к другому шедевру экспрессионизма «Кабинет доктора Калигари», как и общая канва с жестокими убийствами, происходящими в округе.

В то же время сверхреальность Дженнифер, как бы обитающей в небесных сферах, противопоставляется антиреальности маньяка, живущего в тёмных подвалах и выходящего на охоту, как зверь, в лесную чащу. Дихотомия неба и земли, ада и рая, зла и добра уже не раз встречалась в фильмах Дарио Ардженто. Он своеобразно преломляет в своём творчестве философский дуализм бытия, знакомый нам по классическим образцам мировой культуры, например, древнегреческим мифам, где над людьми довлел фатум. Безумец Ардженто не олицетворение Рока. Он сам игрушка в руках судьбы, полуживотное, не могущее победить свои страхи и комплексы. Яркая визуальная образность фильмов мастера как отражение вечной битвы добра и зла на арене мира.

Другой привычный мотив Ардженто, знакомый уже по его дебюту «Птица с хрустальным опереньем», это иностранец на рандеву, если несколько перефразировать знаменитую статью Н. Г. Чернышевского. Ведь Дженнифер американка, которая приехала в Швейцарию учиться в частной женской школе. Другая культура, менталитет, даже природа, не американские прерии, а северные скалы, где опасность таится в шорохе листвы и в дуновении ветра. Жестокий убийца всегда где-то рядом. Дженнифер впервые столкнулась с душегубцем именно в сомнамбулическом состоянии, и это словно намёк режиссёра на инаковость зверя. Дженнифер как Алиса в стране зазеркалья, где нет дорожки из хлебных крошек, дабы вернуться назад. И музыка гениального композитора Рихарда Вагнера, в школе имени которого она учится, воспринимается как реквием по ещё одной погибшей молодой душе.
Феномен - кадр 3Дарио Ардженто не зря называли Висконти насилия. Выдающийся итальянский режиссёр немало снял в поздние годы фильмов о столкновении людей с молохом тоталитаризма («Гибель богов»), о героях, оказавшихся в плену животных инстинктов («Посторонний»), а также персонажах, находящихся на пороге смерти («Смерть в Венеции», «Семейный портрет в интерьере»). Ардженто уважал Висконти и даже пригласил его актрису Клару Каламаи, одну из муз неореализма, в свой лучший фильм «Кроваво-красное». Да и вообще в своих джалло он раз за разом проигрывал экзистенциальные ситуации, солидаризируясь, помимо Висконти, с другим крупнейшим мастером «высокого» кино Микеланджело Антониони.

Вот и Дженнифер явно потеряна в чуждом ей пространстве, дезориентирована в неприветливом северном мире, где скалы и обрывы воспринимаются как образы угрозы, нависшей над ней. Маньяк противопоставляется Дженнифер не только по отсутствию морали, но и по любви к насекомым, только страшный злодей живёт в окружении ползающих созданий, гадов земных, как их именовали в Библии, а Дженнифер сопровождают не только бабочки и пчёлы, но и всё, что умеет летать. Ведь и душа, говорят, отлетает. А потому летающие насекомые символизируют как бы ангелов-хранителей Дженнифер в её путешествии в глубины ада, где, вместо Вергилия, её проводником будет муха, чующая запахи разложения и могущая привести к зверю из подвала.

Противоположны персонажи и по внутрикадровому движению. Дженнифер всё время куда-то спускается, словно Данте, посещая круги ада. Злодей же поднимается, и даже его финальное логово представляет звериную нору, словно указание на нечеловеческую сущность злодея. Использование рок-композиций в сценах нападений придаёт не столько динамику действию, сколько сообщает внутренний драматизм, протест против безрадостной действительности. Только в пространстве кинематографа Ардженто это не протест против буржуазных ценностей и понятий (хотя сам мастер поневоле протестовал против «папочкиного кино», кардинально переработав более классический по форме хоррор Марио Бавы и Риккардо Фреда), сколько вызов пустоте, Ничто из философии Гегеля, «Стене» Пинк Флойд, за которой нет ни музыки, ни голубых небес (если вспомнить «Блю» Дерека Джармена). Человек заперт в экзистенциальном аду и силится противиться неизбежному. Не так ли и мы всю жизнь бежим от смерти, хоть и знаем, что каждому когда-нибудь надлежит уйти в пустоту.

Истинный хоррор, не по названию, а по мироощущению, не может не быть экзистенциальным, ибо смерть – один из главных источников страха для человека. Она не всегда приходит в облике клоуна, как в «Седьмой печати» Ингмара Бергмана (именно этот фильм, как я думаю, послужил вдохновением для Пеннивайза Стивена Кинга), но нередко воплощается в чудовищном злодее, у которого нет смысла просить пощады, как нет резона уповать на милосердие бездны Ницше. Ардженто удачно воплощает страх героев, их растерянность в пустом холодном мире, словно сошедшим с полотен художника-пророка из поэмы ужаса «Седьмые врата ада», при помощи острого угла съёмки, как делали в 1920-е гг. экспрессионисты, более всего потрудившиеся над визуальным воплощением страха людей перед неидентифицируемой действительностью. Возможно, именно к немецкому экспрессионизму, а вовсе не к кинопримитиву Жоржа Мельеса, уходят корни, во всяком случае, эстетические, хоррора как жанра.
Феномен - кадр 3

«Феномен» вбирает в себя сюжеты предшествующих фильмов Ардженто, воспринимаясь одной из ключевых работ в его творчестве. В фильме можно увидеть отголоски «Птицы с хрустальным опереньем», «Кроваво-красного», «Суспирии», даже «Преисподней». И, конечно, тут тоже присутствует главная черта мироощущения Ардженто, характерная для всех его работ – зло противоположно жизни и само исторгается из бытия. Само мироздание убивает маньяка, впечатляюще расправляясь с ним при помощи летающих друзей Дженнифер.

«Феномен» — один из последних великих джалло своей эпохи. Сей жанр вытеснили на периферию более примитивные слэшеры, где часто нет ни стиля, ни смысла, а экзистенциальный страх заменяется gore-сценами. Где джалло брало эстетизацией смерти и тревогой за судьбы людей, угодивших в паутину зла, там слэшер использует грубую буффонаду потрошительных сцен, словно специально искушая зрителей расчленёнкой. Финал «Феномена», к примеру, перекочевал в 6 часть «Пятницы 13», но резко выскочивший из воды Джейсон производит скорее комический эффект, словно тот алкаш из «Семь стариков и одна девушка», вылезший из собачьей будки.

«Феномен» Ардженто не зря является и для самого режиссёра одной из любимых картин. Ведь тут наиболее явно красота соседствует с уродством, жизнь со смертью, а противостояние маньяка и Дженнифер воспринимается как притча о борьбе человека с ничто. Смерть – это не конец, ведь жизнь, как феникс, всегда восстаёт из пепла. Она тот живительный источник, что бьёт в финале бергмановского шедевра, вселяя оптимизм и веру в высшую справедливость бытия.

8,5

Страница фильма в КЛУБ-КРИКе

ХрипШепотВозгласВскрикВопль (голосовало: 3, среднее: 5,00 из 5)
Loading ... Loading ...

2 комментария Бегство от смерти — отзыв на джалло «Феномен» (Phenomena, 1984 г.)

  • Отличная рецензия! Мне попадались люди, которые на вопрос «Как тебе «Феномен»?» отвечали — «ну так, ничего такой ужастик…» Вот теперь, если подобный человек мне попадется, я обязательно скину ему ссылку на этот текст, чтобы он увидел в картине нечто большее, чем «ничего так ужастик…»

    • Эндрю Вулф

      Спасибо, Леша, за оценку моего скромного труда. Я его для конкурса на КП написал по фантастике и фэнтези. «Кроваво-красное», конечно, мне больше нравится.

Добавить комментарий

  

  

9 × = 90