В свое время по выходу фильм наделал много шума и был запрещен к показу во многих странах мира. Шутка ли — все откровенные сцены играли несовершеннолетние двенадцатилетние дети! Дети по сути разыгрывают взрослую историю; легко представить на их месте любовный треугольник, состоящий из взрослых, но тем по сути страшнее все это выглядит.
Да, фильм на первый неискушенный взгляд действительно может показаться этаким вычурным эстетским пустячком с педофилическим смыслом, но только так ли это? Так ли уж стремились авторы фильма просто шокировать и ввести по большей части обывательского европейского зрителя в ступор от созерцания извращенных сцен, разыгрываемых совсем юными актерами? Конечно это только мое мнение, но думаю, это конечно совсем не так, и в отношениях между мальчиком и двумя девочками, сошедшимися в роковом поединке за его чахлое сердечко, настолько выпукло и ярко показан срез тогдашнего лицемерного европейского общества, что диву даешься.
Но нам интересно даже другое, а именно то, что мы наблюдаем сейчас в современном европейском обществе в системе воспитания, фильм сорок лет назад уже пророчески нам рассказал. Вседозволенность и подмена истинных нравственных ценностей на лживые и фальшивые нормы морали. Путь юного садиста Фабрицио так кстати напоминает путь пусть хотя бы и начинающего маньяка убийцы, во всяком случае по норме его поведения это легко просчитать. И недаром авторы фильма местом действия этой трагедийной истории выбрали лес, срез мироздания глубоко равнодушный к людям, а уж тем более к детям, затеявшим разыграть почти что шекспировскую трагедию у его подножья.
Никто ни услышит крик убиваемой девочки, и никто ни придет на помощь. Возможно даже тела её ни найдут никогда. Такова воля роковых мистических сил, незримо окружающих невольно сотворенную площадку для жестоких игр. Присутствие этих мистических сил очень сильно ощущается в лесных сценах, невольно или вольно авторы сделали так — трудно сказать. Интересно другое; фильм по сути не ужастик, но пугает и шокирует страшнее и честнее любого надуманного ужаса.
Да, Европа никогда ничего особо не стеснялась; ни тем, ни способов их реализации.