Жестокость и равнодушие. Эти два слова не требуют особых разъяснений. Когда на улице происходит избиение или попытка ограбления, прохожие просто стоят и смотрят, опасаясь за собственные жизни или равнодушно проходят мимо. Когда банда налётчиков, потрясая оружием, врывается в ресторан, посетители безропотно отдают свои деньги и драгоценности, а кто посмеет оказать попытку сопротивления — бандитам плевать, что отца убивают на глазах у детей. Когда двое в масках врываются в автобус, оставляя после себя труп молодого парня — они не думают о том, что сделали, их сердца давно уже прогнили и в первую очередь они думают о том, чтобы самим выйти чистенькими, чем о крови на своих руках. Полиция не успевает сажать преступников, дела на рабочих столах размножаются, но население продолжает жить в страхе. Никто не знает, что произойдёт с тобой в следующий момент, когда ты идёшь по улице — дойдёшь ли ты до пункта назначения или же пара мужчин на мотоцикле вырвет из твоих рук сумку, а все вокруг будут лишь стоять и смотреть.
Если Глеб Жеглов говорил, что преступник должен сидеть в тюрьме, то его итальянский коллега Бетти в исполнении Маурицио Мерли мыслит более категорично. Преступник должен быть мёртв — на всякий случай, чтобы его не выпустили за недостаточностью улик, да и государственные средства на содержание тюрем сэкономить не помешает. Конечно, столь радикальные меры не особенно нравятся его начальству. Итальянское правосудие гуманно относится ко всем, используя принцип презумпции невиновности и в первую очередь надо действовать в рамках закона, а не превращать каждое дело в личное. Если агент под прикрытием выдал тебе информацию — в первую очередь следует посоветоваться с начальством о разрешении на операцию, а не прыгать через его голову. Если пойман опасный преступник — не надо избивать его до полусмерти при задержании, а вежливо надеть наручники и, зачитывая права, сопроводить до участка. Если — список можно продолжать. И неважно, что из-за бюрократизма время может быть упущено или бандит, вместо того, чтобы покорно следовать за инспектором, сам попытается пырнуть его ножом. «Закон суров, но он закон» — сказал классик — но не стал уточнять, каким может быть этот закон — ведь линчевание в какой-то степени тоже является сразу и судом, и наказанием.
После изгнания из полиции — только за то, что он застрелил убегавшего бандита, который, не церемонясь, расстрелял вначале полицейского при попытке помешать ограблению банка, а после, чтобы задержать преследователя, убил нескольких детей — Бетти присоединяется к полуофициальному сообществу людей, когда-то пострадавших от налётчиков, а потом решивших бороться с ними своими методами. Методы, надо сказать, не отличались особой гуманностью. До чего же могут дойти доведённые до отчаяния люди, если они готовы бросать умирать тех, от кого очищают родной город, а если беда приключилась с кем-то из членов их сообщества — тогда жалость, ещё имеющаяся в их душах, исчезает навсегда и зачем сдавать в полицию, если можно решить вопрос в своём кругу, едва ли не полюбовно. Да, в римском морге свободных мест достаточно. И к каким последствиям это всё может привести — двойная концовка предлагает варианты и зрителю невдомёк, что произойдёт через секунду после того, как останавливается кадр и начинают ползти финальные титры.
Начав свой текст с двух слов, думаю, что стоит закончить ими же. Жестокость как преступников, так и стражей правопорядка. Она порой переходит все границы и диву даёшься, сколько же в человеке может оказаться мерзости, которую он в нужный момент выплёскивает наружу. Изнасиловать девушку прямо на глазах её отца, прикончить своего собственного подельника по лживым слухам, бейсбольной битой перебить позвоночник и оставить умирать на дороге. Равнодушие собственных коллег, которые быстро списали ставшего инвалидом молодого и подающего надежды парня и только бывший начальник ещё приходит его навещать, а когда появляются подозрительные личности, то ни персонал клиники, ни кто-то другой даже не поинтересовались, кто они такие и что здесь делают. Под самый финал фильма создатели подготавливают очередной сюрприз, который заставляет нервно ёрзать и считать секунды — а других сюрпризов по ходу действия они рассыпают очень много и невозможно оторваться от экрана, не зная, что произойдёт в следующий момент — и если кто скажет, что обязательно всё должно кончится хорошо — перечитываем абзац выше
8 из 10
Отличный отзыв, Ира. Фильм напоминает «Жажду смерти» с Чарльзом Бронсоном. Это скорее остросоциальный триллер, чем криминальный боевик. Месть — как попытка заменить правосудие, в которое не веришь. И не веришь вполне обоснованно.
Пришло в голову, как же сильно отличаются фильмы такого жанра американские и европейские. В американских если убивают случайных прохожих, то это показывают вскользь, словно это не живые люди, а картонные макеты и их не жаль, а в европейских создают акцент и показывают реакцию окружающих — вот какая разница в подходе и менталитете
Наверное, за это некоторым и нравятся итальянские триллеры о полицейских больше, чем американские, потому что они зачастую острее получались в визуальном плане и по смыслу.
Почитал с большим интересом 🙂
Французские тоже хорошие и наши, хоть и не такие зрелищные, но зато бандитов ловили всегда)
Ты права! Никогда об этом не задумывалась. Спасибо, что обратила на это внимание.
И уже довольно давно — поэтому европейские и кажутся более страшными и даже подходящими под триллер, в отличие от американских, в которых всех убивают пачками и через минуту об их смертях просто забываешь и переключаешься на другое. Не знаю насчёт современных итальянских, но во Франции из того, что видела ещё продолжают снимать именно так