Автор Soleyl
Локальный постап — понятие парадоксальное, но в отношении кинематографа достаточно распространенное. Ведь не покажешь разрушение каждой точки земли, не залезешь в душу каждому человеку; на примере одного создатели кино рассказывают истории многих, а зрителю остается только верить. «Последний выживший», несмотря на остродраматический жанр, фильм очень спокойный, если не сказать, бытовой, когда объективно и скрупулезно описываются события каждого дня. Другое дело, что быт здесь не расстается с винтовкой и топором, а рутина вполне может закончиться чьей-то смертью, опять же не драматической, а вполне обыденной, а потому привычной. Об умерших не плачут и не скорбят, их вспоминают с печалью, чтобы жить дальше — и только. Может быть, самое страшное и заключается в подобной привычности смерти.
«Последний выживший» — странное кино. Практически не имея значимых моментов сюжета, снятый в однородно пепельных тонах усталого безразличия с периодическими яркими кляксами крови, почти без музыкального сопровождения, он, тем не менее, цепляется за память неожиданными кадрами нездешней неземной отчужденности, бесстрастия, внезапно сменяемого высшей жертвенностью, видимого колебания удачи — в сторону жизни ли, нет ли… Восковое лицо Дина, туго обтянутые кожей скулы, побелевшие губы, тихий шепот: «Расскажи мне историю». Кендал, обеими руками вцепившаяся в ружье, накрепко зажмурившаяся, в двух шагах от бандита — нет зла, если я его не вижу…
Тем не менее, внезапное совершенство некоторых сцен не может отменить сюжетную бедность фильма. И «Последний выживший» останется очередной постапокалиптической драмой с проходным сценарием и несколькими яркими моментами.
Loading ...
Добавить комментарий