Фамилия Франкенштейн уже очень давно стала нарицательной. Причем так называют не только адептов искусственного создания жизни, а и безумных ученых вообще. Вряд ли такой участи для своего героя желала сама Мэри Шелли. Вышедший из-под ее пера Виктор Франкенштейн в первую очередь оставался человеком науки, его не интересовала длинная очередь восторженных почитателей собственного таланта. Когда гениальный интеллект накладывается на юношеский азарт и охотничье чутье, то доводы скучного благоразумия перестают иметь какое-либо значение. Роман «Франкенштейн, или Современный Прометей» такой же представитель золотого фонда готической литературы, как и «Дракула» Брэма Стокера. До чего же символично, что и судьбы воплощенных на экране графа-вампира и рукотворного монстра начали свой отсчет с одного и того же 1931-го года.
Так же, как в случае с «Дракулой» Тода Броунинга, лента Джеймса Уэйла лишь только базируется на романе, но не является его детальной экранизацией. Юная писательница избежала подробных разъяснений относительно способа создания Чудовища, так что всемирно известное создание исполинского роста, с нескладной комплекцией и жутким лицом — полноценное творение создателей фильма. Уверенно можно говорить, что направленность романа и кино вышла различной. Режиссер сознательно уводит созерцателей от книги Шелли, даже меняя имя главному герою. Доктор Генри Франкенштейн предстает нашему вниманию одержимым ученым, чья теория об оживлении мертвой материи давно превратилась в идею фикс. В родных краях исследователя ждут престарелый отец, очаровательная невеста, верный друг и наставник, но все это для Генри вторично — он в шаге от осуществления мечты. Нужное количество трупов уже найдено, остался лишь мозг для искусственного человека да гроза пораскатистей.
Не совсем верен акцент на том, какой мозг предназначался созданию Франкенштейна. Нерадивый подручный ученого Фриц стащил из университета головной орган преступника, но значит ли это, что имей мозги от ученого Монстр получился бы другим? Убежден, что нет. Получившееся существо тысячу раз оправдало любые недоработки сценариста либо режиссера. Мир был поражен Белой Лугоши в роли Дракулы, но Борис Карлофф ничуть не уступил своему аристократичному «коллеге». Монстр огромен, страшен, его молчание вкупе с мутным взглядом леденит кровь. Но это НЕЧТО скорее внушает жалость, чем пронизывающий ужас. Огромная сила его дремлет, но она пробуждается по вине все того же тупоголового Фрица. Плохи дела у великого ученого, раз он вынужден полагаться на какого-то горбуна в качестве ассистента.
Эдвард ван Слоун церемонно предупреждает зрителей об ужасной начинке фильма, но что на самом деле «Франкенштейн»? Создатель быстро начинает бояться собственного творения, так и остается неясным, каким видел результат своего труда Генри. Монстр не безумен, у него есть разум, но не какого-то преступника, а беззащитного ребенка. Даже полноценный человек, изолированный от общества, не знает какой силой обладает. Что уж говорить про искусственное существо, которое ничего в своей жизни не видело, кроме мрачного каземата одинокой башни и издевательств горбуна. Сцена игры Монстра с маленькой девочкой запоминается сильнее, чем что-либо в этой легендарной картине. Сходства с Дракулой, если и были прежде, окончательно сходят на нет. Жуткое, страшное существо, не способное говорить, выглядит несчастной жертвой бесчеловечного эксперимента. Даже признанные светила обычно умалчивают, сколько раз их постигала неудача перед обретением успеха. Генри Франкенштейн имел всего одну попытку для реализации своих замыслов, но похоже, что он и сам не был готов к полученным результатам.
Кто же в этой картине важнее: ученый-создатель или его творение? Давая оценку Франкенштейну, следует задаться главным вопросом — а что дальше? Хорошо, он преуспел в своем опыте, но какую судьбу он готовил своему детищу? Полноценная, пусть и искусственная жизнь или эксперимент ради эксперимента? Не просто дилемма, а ключ ко всей идее фильма. Похоже, молодой человек попросту не задумывался о будущем, включая рубильник, потому и должен был отвечать за поступки Монстра. Помыслы ученого оказались столь же не гуманны, как и методы добычи материала. А Монстр, как уже отмечалось, вышел впечатляющим. Принимая во внимание неслабый возраст фильма, работу над визуальными эффектами следует признать образцовой. Но было бы в корне неверно успех этого персонажа приписывать исключительно гриму. Борису Карлоффу, по сути лишь глазами, мычанием да жестами, удалось передать эмоции существа, обреченного на всеобщий страх и презрение. Монстр Уэйла не имеет ничего общего с Монстром Шелли и дело совсем не во внешности. Киногерой бежит не от своего создателя, он бежит от всего этого мира, который его никогда примет. Вероятно, он бы хотел покончить с такой «жизнью», но, на беду, совершенно не представляет как это сделать. Эту-то обреченность и сумел под килограммами грима блестяще изобразить Карлофф. И потому, на мой взгляд, именно Монстр куда значимей для фильма, чем его недальновидный создатель.
Два классических фильма ужасов, вышедших в один год, духовно объединяют Эдвард ван Слоун и Дуайт Фрай. Они сыграли однотипных персонажей и в «Дракуле» и в «Франкенштейне». Ученый-наставник и придурковатый помощник главного героя. Но Колин Клайв естественно ни имеет ничего общего с Белой Лугоши. Драматический дар Клайва несомненен, но вот цельности его герою, склонному к излишним шараханиям, слегка не хватило. В действиях ученого с самого начала сквозила преступная небрежность: не тот мозг, не тот помощник, не то снотворное, наконец, не тот выход. Генри привычно бегать от судьбы и своих поступков, но однажды и ему придется за них отвечать.
Можно по-разному относится к жанру хоррор, но одно несомненно — без него не был бы кинематограф таким, каким, мы его знаем. Чудовище и гений Франкенштейн создали целый пласт творчества, которое не устают развивать и в наши дни. Безумных ученых теперь насчитывается несколько десятков, а их жутких и бессловесных созданий и того больше. Но первыми были они. Доктор Франкенштейн и его Монстр. Потому и жить они будут дольше всех остальных.
8 из 10
Тот самый обещанный Франкенштейн 🙂 Интересно получилось!
Да чего там скромничать, шикарно получилось! 🙂
Спасибо большое! Не хватанул я лишка с объемами? Как-то так увлекся этой темой, что чуть ли не трактат на тему психологических связей набросал :).
Благодарю, Рома. Ну раз так, то теперь пообещаю тебе развитие темы в «Человеке-невидимке» Уэллса!
Жду! 🙂 И ещё, пользуясь случаем, надеюсь как-нибудь прочитать твой текст на оригинального «Человек-волк» — больше остальных люблю этого персонажа среди вообще всех героев жанра 🙂
На следующей неделе, Ром, выложу обязательно, текст-то давно написан. А вот «Волка» возьму на карандаш. Я ведь шел по всем персонажам. Дракула, Франк, Невидимка, Тварь из Лагуны… А потом что-то меня сбило, не помню уже :(. Но это мы отыграем непременно 🙂