Покупайте книгу «Русский Хоррор» на ЛитРес!

 
 

ЕЩЕ КЛУБ-КРИК

LiveJournal ВКонтакте
 
 
 
 
Возрастные ограничения на фильмы указаны на сайте kinopoisk.ru, ссылка на который ведет со страниц фильмов.

Мнение авторов отзывов на сайте может не совпадать с мнением администрации сайта.
 

Реклама на сайте

По вопросам размещения рекламы на сайте свяжитесь с администрацией.
 
 
 
 

Хельг Энигма «Клуб серийных убийц» — публикация романа, часть 6.

 

Обложка Клуб серийных убийц6-я часть остросюжетного романа «Клуб серийных убийц», автор — Хельг Энигма.

Предыдущие публикации:

Хельг Энигма «Клуб серийных убийц» — публикация романа, часть 1.

Хельг Энигма «Клуб серийных убийц» — публикация романа, часть 2.

Хельг Энигма «Клуб серийных убийц» — публикация романа, часть 3.

Хельг Энигма «Клуб серийных убийц» — публикация романа, часть 4.

Хельг Энигма «Клуб серийных убийц» — публикация романа, часть 5.

(администрация КЛУБ-КРИК)

Посвящается Стивену Эдвину Кингу. В знак благодарности за «Темную Башню», Роланда, Эдди, Сюзанну и Джейка. У многих из нас есть серьезное подозрение, что мир Роланда из Гилеада существует на самом деле.

17. БОТАНИК НАНОСИТ ВИЗИТ ФОКСУ

По дороге домой я оборвал весь телефон, названивая Илье. Сначала он не брал трубку, затем звонок был сброшен, а телефон – недоступен. Позвонил Старик, очень кисло сообщил, что рекламную акцию сорвали. Про угнанный фургон он пока промолчал, но я чувствовал, что язык у него чешется. Матерясь, я купил три литра крепкого Белого Медведя, зная, что его все равно не хватит. Хрен с ними, с печенью и желудком. Хотелось надраться до положения риз, вплоть до медвытрезвителя. Это же надо так сесть в лужу. Позор. Идиотизм. Я с горечью подумал о том, какой у меня талант выходить сухим из воды. Официально во время рекламной акции я был на премьере нового Шерлока Холмса. Так что ко мне ни одна нить похищения Ильи не ведет. Но легче от этого не было. Хрен его знает, что там сейчас Ботаник вытворяет с беззащитным мальчишкой.

Придя домой, я упал в кресло и открыл первую бутылку. Волшебный напиток заструился по пищеводу, в желудке сразу стало теплее. Сделав три глотка, я прислушался к своим ощущениям. Немного лучше. Но на душе все равно кошки скребли. Ничего, сейчас мы им, кошкам, покажем, на что способен русский человек. Я отпил еще большой глоток, включил новый телевизор и поставил фильм «Totalrecall». Мне нужно было отвлечься и подумать, что делать дальше. Не факт, что Илью похитили. Может, он сам сбежал, испугавшись потасовки. Вот только фокусы с угнанным фургоном, сброшенным звонком и выключенным телефоном не лезли ни в какие ворота.

На грандиозном экране размером с дверь разворачивалось не менее грандиозное действо. Футуристический шпионский боевик по Филипу Дику. Сказать по совести, мне было не до фильма. Настроение было как у Старика неделю назад. Хотелось кого-то убить. Держа в одной руке бутылку пива, я достал из кармана складной нож, который уже успел пригодится мне на канатной дороге. Всего сорок долларов. Когда я взял его с витрины, он был покрыт толстым слоем пыли, будто ждал меня очень долго. Он так хорошо сидел в руке, будто был сделан под заказ. Что и говорить, я полюбил его с первого взгляда. Гербер, текстолитовая рукоятка, четырехдюймовое лезвие, сталь AUS 8. Идеально, до микрона подогнанный механизм. Легкий и удобный. И острый как бритва. Мы с ножом нашли друг друга. Я чувствовал, что в будущем он еще сослужит мне хорошую службу.

Отпивая крепкое пиво, я открыл нож и невольно залюбовался им, как другой любовался бы женской фигурой. Об этом знают не все, но на рифленой рукоятке из текстолита и на матовом химически травленом лезвии не остаются отпечатки пальцев. Поэтому я купил именно этот нож. GERBER, legendaryblades. Красивая вещь. Как говорил один шпион в шпионской книге, в отличие от ножа пистолетом можно делать только две вещи: стрелять по мишеням и бить по голове. Нож напротив – универсальный инструмент. Им можно не только резать глотки или веревки. Ножом можно вырезать прекрасные вещицы из дерева, открывать посылки и консервы, нарезать овощи, готовить бутерброды (на худой конец писать нецензурные слова на деревьях или точить карандаши). Может, поэтому мне всегда нравилось холодное оружие. Из-за его красоты и универсальности. Есть нечто завораживающее, гипнотизирующее в холодном блеске лезвия.

Где-то на середине фильма после литра крепкого Медведя я вырубился. Снилась какая-то мутная хрень. По этой хрени можно было бы писать книгу «Приключения Фокса в Зазеркалье». Я давно обратил внимание, что наши сны скорее на уровне глубоких ощущений, осознанной уверенности, чем на уровне простого наблюдения. Когда тебе снится по-настоящему интересный сон, ты словно смотришь фильм и одновременно играешь в небывало реалистичную компьютерную игру. Где-то я читал, что во сне мы путешествуем в астрале. Не знаю как другие, но я во сне знаю, что это лишь сон и что со мной ничего не случится. Словами это чувство сновидения передать сложно, но думаю, вы понимаете, о чем я.

Кто-то за мной гнался, я убегал от него напролом через дворы в частном секторе, перепрыгивая через заборы. В руке у меня был револьвер, причем у меня была четкая уверенность, что два патрона в нем стреляные, четыре – целые. Затем вдруг я каким-то образом оказался на центральной улице, полной народа, с маленьким пистолетом-пулеметом Хеклер-Кох в руках. Теперь уже я преследовал кого-то в толпе. Увидев его метрах в ста от себя, я прицелился и открыл огонь. Пистолет с глушителем негромко защелкал, будто скобы в доску вбивал. Преследуемый мной человек упал на тротуар. Толпа с визгом начала разбегаться во все стороны. Затем я каким-то образом оказался в старом заброшенном здании со шведской архитектурой конца девятнадцатого века. В углу большой комнаты стояла заброшенная и покрытая толстым слоем пыли офисная техника. Присмотревшись, я увидел древний системный блок, какой-то «386» и не менее древний электронно-лучевой монитор. Затем я оказался на краю леса вдвоем с девчонкой, подозрительно похожей на Кэтнисс из «Голодных Игр». Через поле, заросшее высоким бурьяном, мы убегали от кого-то. Добежав до дачных участков, мы пролезли через дыру в заборе и спрятались в одном из заброшенных домиков. Снились мне еще какие-то темные зеркальные комнаты, высоченные футуристические здания, которые эффектно падали на фоне вечернего неба, какие-то подземелья глубоко под землей. Снилось, будто я занимаюсь любовью с Дженнифер Лав Хьюитт (и это была самая приятная часть сна).

Меня разбудил резкий стук в дверь. Не звонок, а именно стук. Вскочив из кресла, я перепугал кота, пригревшегося у меня на коленях. Кузьма сиганул на стол, с него на книжную полку, и оттуда подозрительно уставился на меня своими громадными глазищами. Я криво усмехнулся. Наверное, со стороны картинка смотрелась интересно: агент секретной службы спит в кресле, положив руку на пистолет с глушителем, рядом стоят пустые бутылки из-под пива, а на коленях у него мирно спит любимый кот.

Стук в дверь повторился. Я посмотрел на часы. Начало третьего ночи. Кого мог черт принести в такое время? Стараясь не шуметь, я взял с журнального столика Глок-45 и осторожно подошел к двери. По дороге я захватил с полки шкафа самодельный перископ из двух кусочков зеркала, приклеенных под углом 45 градусов внутри квадратной картонной трубки. Я сделал его еще в пятом классе, посмотрев передачу «Умелые руки».

В школе мне, как и любому мальчишке, было очень интересно выстрелить стеклянным шариком из рогатки по машине перед подъездом. Тем более что тогда я жил на двенадцатом этаже. И затем, затаившись на балконе, через перископ наблюдать за реакцией прохожих. Детские забавы. С тех пор маленький картонный перископ лежал в шкафу без дела. Никогда не думал, что эта вещица мне пригодится. Не сочтите меня параноиком, но мне совершенно не улыбалось получить пулю в глаз.

Посмотрев в глазок через свой старый перископ, я отпрянул. На лестничной площадке не было никого, за исключением двадцатого мертвого ребенка. Ну и сволочь. Мало того, что Ботаник убил Илью. Он имел наглость проследить за мной до моего дома и подбросить тело к моей двери.

И тут меня перемкнуло. Вообще я человек спокойный, но у каждого есть точка срыва. Во второй или третий раз в жизни я пришел в ярость. Мне еще ни разу не подкидывали мертвых детей. Гнев красной пеленой затмил мне разум. Я рванул дверную ручку и выскочил из квартиры. Босиком, в джинсах и футболке, без бронежилета. Судя по звуку, лифт как раз спускался. Кубарем скатившись с седьмого этажа по лестнице, и распахнув дверь подъезда, я увидел наш угнанный фургончик. Мотор был на холостом ходу, ключи, похоже, оставались в зажигании. Водитель резко захлопнул дверь и с пробуксовкой и визгом шин газанул с места.

Ботаник до отказа вывернул руль налево, фургон чуть не перевернулся, поворачивая за угол. Пробежав за ним метров двадцать, я повернул за угол и выскочил на темную узкую аллею, сдвинул переключатель лазерного прицела и открыл огонь. В темноте белый фургон был прекрасной мишенью. Я не промахнулся ни разу. Стекла задних дверей посыпались на дорогу. Дождем блестящих осколков. Но в Ботаника я так и не попал. Трудно попасть в голову водителю в стремительно удаляющемся фургоне в темноте. Еще и с расстояния в добрых тридцать метров. Даже на узкой аллее и с лазерным прицелом.

Затвор пистолета щелкнул и зафиксировался в крайнем положении.До меня вдруг дошло, что я босиком стою на ледяном тротуаре и раз за разом нажимаю на курок пистолета, в котором кончились патроны. Под медленно падающим снегом. В одних джинсах и футболке. Мне просто повезло, что на дворе была поздняя ночь, причем температура была явно ниже нуля. Время и погода не для праздных гуляк, которые могли бы меня увидеть. Повезло, что я не отвинтил глушитель. И что Ботаник удирал от меня по аллее, по обеим сторонам которой росли старые деревья. И что футболка на мне была не белая, а темно-синяя. Так что из окон близлежащих домов рассмотреть меня было бы трудновато.

Отвинтив от Глока глушитель, я засунул его за пояс и выдернул футболку из джинсов, чтоб скрыть пистолет. Глушитель я положил в задний карман. Благо, футболка была длинной, закрывающей ягодицы. Обхватив себя руками за плечи, я поежился. Ко мне начал возвращаться трезвый смысл. Ботаник ушел. Под дверью моей незапертой квартиры лежит мертвый ребенок. Еще и кот, чего доброго, выбежал через открытую дверь и шляется непонятно где по всем двенадцати этажам.

Снег тем временем повалил вовсю. По темной аллее я осторожно направился к своему подъезду. Оставляя на свежевыпавшем снегу следы от босых ног. Правда, это меня беспокоило меньше всего, так как максимум через десять минут следы заметет. Чего мне совершенно не хотелось, так это нарваться на загулявших соседей или, чего похуже, на милицейский патруль. Под снегом, приминус двух градусах в футболке и босиком. И с разряженным пистолетом, от которого еще пахло порохом, за поясом. Романтика с большой дороги. Я давно подозревал, что стоит только ступить на скользкую дорогу наемного убийцы, как скучать не придется никогда.

Мне повезло. Подъезд был крайним, а фонарь возле него последний раз работал года три назад. Зайдя в подъезд, я по лестнице поднялся на свой темный седьмой этаж. Как и перед подъездом, на моем этаже никогда не было света. Этаж был освещен лишь слабым светом окон соседних домов. И тут меня ждал очередной сюрприз. Тело Ильи исчезло. А дверь моей квартиры была закрыта. Я прекрасно помнил, что не закрывал ее, когда побежал вслед за Ботаником. Это точно какой-то дьявольский план маньяка. Если он подстроил драку в парке, что ему стоило затаиться этажом выше? А затем, пока я гнался за его сообщником, убрать с глаз тело мальчика и проникнуть ко мне в квартиру?

Потянувшись за пистолетом, я вспомнил, что в нем нет патронов. Я медленно и осторожно вынул из маленького бокового кармана джинсов складной нож. Некоторые кладут в этот кармашек зажигалку, я же положил туда новенькую выкидуху в стиле хай-тек. Карман идеально подходил по размеру, словно был создан для нее.

Что мне всегда нравилось в ножах, это то, что в них никогда не заканчиваются патроны. Я нажал на кнопку, и нож со щелчком открылся. Его рукоятка была ледяной, и это было приятно. Повторюсь, есть нечто завораживающее, гипнотизирующее в холодном блеске лезвия. Взяв нож наизготовку на уровне груди, я осторожно взялся за ручку своей двери. Если за дверью человек среднего роста, нож попадет ему точно в глотку. Использую эффект неожиданности. При моем росте, даже не обладая нужными навыками, я выпотрошу незваного гостя как индейку.

Распахнув дверь, я ворвался в свою квартиру. И здесь меня ждал еще один сюрприз. Илья, как ни в чем не бывало, сидел в моем кресле. Живехонек. Кроме того, он нагло пил мое пиво (крепкое пиво Белый Медведь, заметьте), смотрел мой телевизор и гладил моего кота, который примостился у него на коленях. Увидев меня с ножом в руке, он перепуганно вскочил, поперхнувшись пивом и выронив пульт. Кот опять сиганул на стол, оттуда на свое любимое место – книжную полку. У меня отвисла челюсть. Потеряв дар речи, я закрыл входную дверь и повернул ключ. Илья, не спуская глаз с выкидухи, настороженно спросил:

– Фокс, вы ведь меня не убьете?

Я молча закрыл нож и положил его в карман. Потрясенно прислонившись к стене, я вынул пистолет из-за пояса и положил его на стол. Неодобрительно посмотрев на мальчонку, отобрал у него свое пиво и отпил половину бутылки. Илья восхищенно уставился на мой Глок. Так обычно смотрят на Бугатти Вейрон. Вот ведь дикие дети в нашей стране. Обычный пистолет на них производит впечатление не меньшее, чем суперкар или космический шаттл. Я сурово спросил:

– Тебе не рановато пиво пить? Тем более такую спиртягу. Ты вообще откуда взялся? Я думал, ты мертв. Что тебя Ботаник похитил и убил.

Илья, деликатно прикрыв рот ладошкой, тихо рыгнул. И тут сказалось напряжение всего этого проклятого, длинного, неудачного дня. Я расхохотался. Кузьма, который было умостился в кресле, с перепугу забился под стол. По батарее начали стучать соседи. Я сполз вдоль стены, всхлипывая от смеха. Илья изумленно хихикал, глядя на секретного агента, с которым приключилась истерика.

Понемногу я успокоился. Не без помощи Белого Медведя. И тут Илья рассказал мне такое, от чего я сразу посерьезнел. Ботаник под шумок драки (которая явно была подстроена) подсел к нашему водителю на переднее сиденье. Ткнув пистолетом ему в лицо, заставил позвать Илью. Когда мальчик залез в фургон и начал искать какие-то рекламные листовки, Ботаник вырубил водителя шокером, захлопнул боковую дверь и дал деру. С мальчишкой сзади. Последнее, что Илья помнил, это как Ботаник повернулся к нему и брызнул чем-то из флакона из-под духов в лицо. Скорее всего, хлороформом. Затем он очнулся на полу на лестничной площадке перед открытой дверью в мою квартиру. Очнулся оттого, что мой кот облизывал ему нос. Зашел в квартиру, никого не нашел и стал дожидаться хозяев.

Я отхлебнул из бутылки, соображая. Ботаник просек подставу и не стал убивать мальчишку. Увидел, что на Илье контактные линзы. Не такой уж он и шизик, как оказалось. И тут Илья, нахмурившись, вынул из нагрудного кармана листок бумаги, сложенный вчетверо. Я с интересом наблюдал за ним, продолжая пить пиво. Илья развернул листок. Его брови сошлись на переносице, затем он спросил меня:

– Фокс, а вы английский знаете? А то у нас в классе немецкий.

Я взял у него листок и в замешательстве уставился на него. Записка. Наанглийском. «I’m not what you thinking. Need to talk. Todayat 8 p.m. COMEALONE. » Затем были указаны координаты для GPS-навигатора и подпись, которая меня окончательно добила: JohnEdwardCrow. Подпись была каллиграфической, было видно, что убийца любит свой почерк.

Некисло. Самый разыскиваемый в мире маньяк уверяет меня, что он не тот, за кого его принимают. И просит встретиться сегодня в восемь вечера где-то за городом, судя по координатам. Зашибись. Пожалуй, с меня хватит импровизации. Пора спроваживать Илью и звонить Белому Кролику.

 

18. ЧУЖИЕ

Белому Кролику я не дозвонился. Возможно, он решил устроить себе выходной. Возможно, сидел сейчас на каком-то чердаке со снайперской винтовкой, поджидая клиента. Как бы то ни было, мне предстоял вечер самодеятельности. Опасный вечер. Опасный и интересный.

К Алексеевскому мосту (похоже, это было где-то поблизости) мне пришлось ехать на такси с тремя пересадками. Чтоб не смогли отследить в случае чего, суки. На мотоцикле по свежему снегу особо не разъездишься.

9 ноября 2012 года. 19:27. Подъехав к мосту, я вылез из такси и отхлебнул крепкого Белого Медведя (со вчерашнего вечера у меня остались четыре бутылки, одну из которых я взял с собой). Погода располагала к крепким напиткам. Легкий морозец, самое оно, чтоб слегка дернуть. Вынув из кармана GPS-навигатор, я сделал еще глоток и огляделся. Совсем недалеко. И что это всех маньяков и убийц привлекают такие живописные места? Готов поспорить, что Ботаник тоже выбрал какой-то заброшенный домишко. Похоже, в старых садовых участках на холме.

После почти получаса отчаянных поисков, во время которых я, отчаянно матерясь, раз десять перелезал через заборы (огораживающие безлюдные дачные участки), электронный навигатор запищал. Я был почти на месте. Позвольте заметить, что перелезать через деревянные заборы в зимней одежде, еще и в кевларовом бронежилете – удовольствие ниже среднего. Удивительно, как я еще куртку не порвал. Единственная причина, почему никто не вызвал милицию при виде мужика с длинными волосами, в темное время суток лезущего через ваш забор, состояла в том, что в садах не было ни души. Половина участков была давно заброшена. Пенсионеры, которым они когда-то принадлежали, давно отправились в лучший мир, а их детям или внукам до покосившихся деревянных дачных домиков не было никакого дела. А половина участков пустовала из-за того, что в ноябре приминус двух градусах только совсем уж полный псих будет отдыхать на дачном участке, заваленном снегом.

Я внимательно осмотрелся. Живописное место, мать его. Я находился на дачном участке почти на самом верху склона громадного оврага. Вверху, внизу и по бокам находились старые и покосившиеся деревянные домики, в которых лет пятьдесят назад трудящиеся проводили выходные. С этого участка открывался интересный вид на полгорода. Было видно громадное водохранилище, частные дома и завод пищевых кислот слева. Справа от меня был Алексеевский мост, соединяющий два района и телевизионная вышка в старом лесу. Прямо передо мной была вся Алексеевка. Вид сейчас, в темноте, когда горят тысячи огней, был не хуже, чем на ночной Лос-Анжелес. Район дачных участков, в самом сердце которых я сейчас находился, был в овраге, разделяющем два района – Павлово Поле и Алексеевку. Эти места я знал как свои пять пальцев, так как первые десять лет своего детства провел именно здесь. Но я и не подозревал, что в дачных участках было так интересно.

Я сверился с навигатором. Да, это он. Покосившийся деревянный домик, заваленный снегом. Притаившийся внутри садовых участков. Теперь понимаю, почему вместо адреса Ботаник дал спутниковые координаты. И захочешь, хрен такой домик найдешь.

Внимательно осмотревшись и прислушавшись, я посмотрел на часы. Без трех минут восемь. Лезу в пасть голодному зверю, черт бы все побрал. Устроить ловушку в таком месте – раз плюнуть. Хотя, если задуматься, водителя в парке Ботаник не убил. Илью тоже. Попросил о встрече. Если продолжить логическую цепочку, мне не двенадцать лет и глаза у меня не разного цвета. Раз уж он выследил меня до самого моего дома и не всадил пулю в спину, сейчас ему убивать меня нет никакого резона.

Если честно, мной двигало любопытство. А вдруг Джона Кроу просто-напросто подставили? И он вовсе не маньяк? А настоящий убийца разгуливает на свободе где-то по северо-западной Европе, спасибо открытым границам Евросоюза. И продолжает убивать детишек. Мне было до жути интересно.

Задумываться о том, что с моей жизнью что-то не так, я начал лет двенадцать назад, когда впервые посмотрел Матрицу. Но сейчас, стоя посреди заваленных снегом садовых участков, в двух шагах от возможно, самого опасного маньяка в Европе, я понял. Впервые в жизни я понял, что тридцать лет пребывал в коме, и только сейчас проснулся. Таинственные сайты в сети, подпольные организации наемных убийц, оружие, странные карты, шпионские игры, некислые гонорары. Это вам не работа агента ЦРУ, который шагу не может ступить без жучка в заднице. Это нечто иное. Жизнь свободного наемника. Это по мне. Мне вдруг вспомнилась фраза, как нельзя подходящая к моменту. Мужчину всегда влечет океан, хоть и таит в себе немало опасностей. В самую точку. Не помню, кто это сказал, но это обо мне.

Мои размышления прервал писк телефона. Восемь часов вечера. Пора лезть в пасть хищника. Было темно, очень темно, садовые участки были освещены лишь неярким светом звезд. Не иначе как в этот день было новолуние. Я взял Глок-45 наизготовку и осторожно двинулся к домику. Снег негромко скрипел под моими ботинками. С ветки вспорхнула какая-то птица, заставив меня замереть, затаив дыхание. Возле двери я на несколько секунд задержался и прислушался. Тихо, как в могиле. Только поскрипывают от ветра старые деревья. Изо всех сил ударив ногой в дверь, я ворвался в домик и тут же прыгнул вправо, ожидая выстрелов. Которых не последовало. По инерции проехав по полу пару метров на правом боку, я быстро встал на одно колено. И взял на прицел темную фигуру Ботаника, который и не собирался прятаться от меня.

Ботаник сидел в кресле у окна в полной темноте. Темная фигура на фоне темного окна. За его спиной угадывались очертания черных ветвей, согнувшихся от снега. До меня вдруг дошло, как рано в это году началась зима. Я сдвинул переключатель под стволом. Одновременно принюхиваясь. Какой-то резкий запах. И очень знакомый. Смесь запахов чеснока, табака и бензина.

Пока Джон Кроу ждал меня, сидя в темном доме, он явно выкурил не одну сигарету. Когда я щелкнул кнопкой лазерного прицела, в воздухе, пропитанном дымом, возник длинный красный луч. Который уперся маньяку в грудь. Хорошая все-таки штука лазерный прицел. Когда видишь его красную точку у себя на груди, сразу понимаешь, что все серьезно. Шутки, как говорится, в сторону. Ботаник поднял руку, и я увидел в ней что-то непривычное. Гранату с выдернутой чекой. В темноте особо не разглядишь, но я почему-то не сомневался, что чека выдернута. Меня передернуло. Если он ее уронит, крыша домика взлетит метров добрых на двадцать. Я произнес на ломаном английском первое, что вспомнил из школьного курса:

– Easy, easy. It’s Fox. I don’t heart you. Can you clean this thing?

Ботаник протянул руку и повернул выключатель на стене. Под потолком зажглась лампочка, осветив домик. С отвисшей челюстью я осмотрелся, оценивая ситуацию. Хреново, мальчики и девочки, хреново, не то слово. Вдоль стен на полу, на старой мебели, на книжных полках, на подоконнике были расставлены десятки пластиковых канистр с мутной желтой жидкостью. Литров по пять в каждой. Судя по резкому запаху, от которого кружилась голова, вряд ли это было пиво Белый Медведь. Стрелять в этом домишке – все равно что стрелять в пороховом погребе. Курить здесь, ожидая меня, со стороны Ботаника было еще большим безумием, чем с моей начать стрелять. И что хуже всего, возле стены была старая железная кровать, к которой была привязана школьница лет двенадцати. Я присмотрелся. Не привязана, а прикручена проволокой. Рот у нее был заклеен скотчем. Я посмотрел на девочку, встретившись с ее взглядом, и у меня по спине побежали мурашки. Еще один ребенок с глазами разного цвета.

Я демонстративно поставил Глок на предохранитель, расстегнул молнию на куртке и засунул ствол за пояс. Так, чтоб Джон Кроу его все время видел. Ботаник медленно встал со старого кресла, из разорванной спинки которого в нескольких местах торчала набивка. В упор посмотрел на меня и осторожно вставил чеку обратно в гранату. Я не сводил с нее глаз. Ботаник положил гранату на подоконник и подозрительно спросил:

– You speak English? Are you alone?

– You can be sure of that. – буркнул я. Мотнул головой в сторону девочки, привязанной к кровати. – What does it fucking mean? Why I am here? And what more important, who are fucking you?

Ботаник протянул руку и взял со стола какой-то пузырек с прозрачной жидкостью. Отвинтил крышку, плеснул себе на руку. Я с интересом присмотрелся. С рукой у него ничего не происходило. В пузырьке было что угодно, но явно не кислота. Девочка на кровати задергалась. Ботаник завинтил крышку, вытер руку об штанину, бросил пузырек мне. Я поймал его и прочел надпись на этикетке: «Спирт этиловый медицинский 98%». Девочка задергалась еще сильнее. Я бросил пузырек обратно маньяку, ожидая развития событий.

И тут случилось нечто, чего я никак не ожидал. Не мог ожидать. Ботаник сорвал крышку на пузырьке и плеснул спиртом школьнице в лицо. Послышалось мерзкое шипение разъедаемой плоти, над лицом девочки поднялось облако дыма. Школьница начала биться в конвульсиях. Я выхватил пистолет из-за пояса и направив его на Ботаника, заорал по-русски:

– Ты что творишь, сука, твою мать?! Совсем дуру дал?!

Ботаник не отреагировал. Похоже, он не понял ни слова. Еще бы. Богат и могуч русский язык. Куда там английскому с его жалкими тремя матерными словами. Джон Кроу стоял, почти спокойно смотрел на школьницу, привязанную проволокой к кровати и ждал. Только на щеке у него слегка подрагивал мускул. Я проследил за его взглядом, и моим глазам представилось странное зрелище. Хотя на лице у девочки был кислотный ожог, кислота разъела всю левую сторону ее симпатичной мордашки, скотч, которым был заклеен ее рот, был невредим. Капли кислоты также попали ей на куртку. Они должны были проесть одежду, кожу и плоть до кости, но куртка была невредима. Капли прозрачной жидкости мелкими жемчужными бусинками собрались у нее на груди, на черной блестящей ткани, из которой она была сшита. Интересная куртка. Шедевр синтетической промышленности. Из ткани, которую не берет кислота. За такую я бы отдал немалые деньги.

Девочка, дергающаяся на кровати, обмякла. Судя по всему, потеряла сознание. Ботаник посмотрел на меня, приложил указательный палец к губам жестом «Тихо». Затем сделал шаг к бесчувственной девочке, прикоснулся пальцем к капле жидкости на ее куртке, облизнул палец. Я молча в тихом шоке смотрел на него. Похоже, в пузырьке все-таки была не кислота. Спирт. Простой медицинский спирт. Что за чертовщина?

И тут произошло что-то жуткое. То, что потом много раз снилось мне по ночам. Бесчувственная девочка без половины лица пришла в сознание. По ее телу прошла конвульсия, оно выгнулось дугой, и ее единственный уцелевший глаз уставился на Джона Кроу. Ботаник отскочил от нее так быстро, что если бы существовали соревнования по прыжкам спиной вперед, он стал бы чемпионом мира. Школьная куртка из черной ткани порвалась. Из боков у девочки полезли щупальца. Щупальца. Я проморгался. Вот так, наверное, люди и сходят с ума. Не иначе, как испарения бензина вызвали у меня галлюцинации.

Они на глазах становились все длиннее, извиваясь и пытаясь дотянуться до проволоки, которой были прикручены к кровати руки и ноги школьницы. Больше всего это напоминало сцену из фантастического фильма «Прометей». Я потряс головой. Не помогло. Пора бросать пить. И нюхать клей вместе с бензином. Ботаник схватил ведро, стоящее под столом, и выплеснул двадцать литров спирта на оборотня, который уже успел разогнуть проволоку, освободив левую руку. Послышалось шипение, оборотень завыл. Я вздрогнул. Этот жуткий вой вывел меня из ступора. Я направил пистолет на существо, которое дергалось и извивалось на кровати, и нажал на курок. Всадив ему десять пуль в грудь, я нажал кнопку на боку рукоятки, выбросив пустую обойму. Молниеносно вставив новую, я полностью разрядил ее в грудь ведьме. Двадцать пуль 45 калибра, выпущенные в упор, завалят и медведя, не то, что какого-то мелкого оборотня. Все произошло очень быстро, за десять, максимум пятнадцать секунд. Оборотень на кровати затих. Вся комната была заполнена облаком белого пара, который странно пах. Чесноком.

Ботаник расстегнул куртку, не торопясь вынул револьвер из кобуры под мышкой. Большой револьвер. Тот самый револьвер 45 калибра, из которого он уже убил два десятка детей. Меня передернуло еще раз. Детей? Он сделал два шага в сторону мертвой девочки, из боков которой безжизненно свисали щупальца, и приставил ствол ей к виску. Прислонившись спиной к стене, я медленно осел вдоль нее на пол. Я на такое не рассчитывал, вступая в Клуб. Не думал, что мне придется стрелять в детей. Господи, как же мне нужно было выпить. Все бы отдал за глоток спирта, двадцать литров которого Джон Кроу только что перевел впустую. Ботаник нажал на курок. Выстрел был оглушительным, у меня сразу заложило уши. Я вздрогнул и впервые в жизни потерял сознание.

Пришел в себя я от того, что кто-то сильно ударил меня по лицу. По щеке. Надо мной склонилось обеспокоенное лицо Джона Кроу. Рука поднялась еще раз, и я схватил ее, выкрутив запястье. Благо, силы у меня хватало. Ботаник поморщился, выдернув руку. Старым добрым приемом, которому учат на первых уроках Дзю-До. Мой тренер оценил бы. Он даже не сломал мне большой палец. Достав из внутреннего кармана немаленькую серебристую фляжку, на добрых пол-литра, Джон Кроу протянул ее мне и произнес с сильным английским акцентом:

– Пей. Это водка.

Я сделал глоток, поперхнулся и закашлялся. Сделал еще один, Ботаник отобрал у меня фляжку, глотнул из нее сам и сказал:

– Тебе хватит, Фокс. Надо уходить. Выстрелы. Место, конечно, не людное, но могли слышать выстрелы.

Как ни странно, я без особого труда поднялся. Ботаник подтянул меня вверх за руку, на удивление легко для такого худощавого мужика. Я сел в старое кресло возле окна, стараясь не смотреть в сторону мертвого оборотня. Джон Кроу повернул выключатель, погасив свет.

– Я слышал, за мной охотится Клуб Серийных Убийц? – спросил Ботаник.

– Я слышал то же самое. – я усмехнулся. – Рассказывай, друг мой. Раз уж ты говоришь по-нашему. Какого тут вообще черта творится? – Ботаник отпил из фляги еще глоток и протянул ее мне. Сделав хороший глоток, я опять закашлялся. Не привык я к крепким напиткам. Я больше по пиву Белый Медведь специалист.

– Сколько за меня дают? – с интересом спросил Ботаник. Я заметил в его левом ухе маленькую жемчужную серьгу в серебряной оправе. Любопытная деталь, которой я тогда не придал значения. Только несколько недель спустя я понял, насколько эта вещица была важной.

– Полмиллиона. – ответил я. Ботаник присвистнул. – Но сейчас это уже не важно, не так ли?

– Ну почему же. – задумчиво произнес Ботаник со своим жутким акцентом. Он взял канистру с бензином с подоконника. – Еще как важно. Чем больше дают, тем больше желающих меня убрать. За такие деньги у меня, небось, половина наемников Европы на хвосте. Я вот думаю, может, мне уже самому застрелиться за такие бабки?

Как выяснилось немного позже, Джон Кроу потерял все, кроме чувства юмора. Усмехнувшись, он отвинтил крышку канистры и вылил ее на кровать. Прямо на мертвую девочку со щупальцами, свисающими с боков. Я с разинутым ртом молча наблюдал за его действиями.

Теоретически я должен был биться в истерике, впасть в ступор, или проблеваться, на худой конец. Но к истерикам я никогда не был склонен, к ступорам тем более, а желудок у меня мог переварить не только Балтику 9, но и гвозди с шурупами. Единственным чувством, которое тогда мной всецело завладело, был нездоровый интерес. С таким ненормальным любопытством дети разглядывают взрослых карликов, а взрослые – женщин с тремя грудями. Открыв рот, я во все глаза смотрел на дохлого оборотня, которого мы с Ботаником только что пристрелили (и для верности еще облили кислотой). Поняв, как глупо это выглядит, я захлопнул табакерку. Мои зубы клацнули. Ботаник, услышав этот звук, обернулся ко мне.

– Ты что творишь вообще? – подозрительно поинтересовался я.

– Надо уходить, пока милиция не приехала. – ответил Ботаник. – Я хочу уничтожить улики. Ты же не хочешь, чтоб милиция нашла твое ДНК?

Я начал понемногу привыкать к его странному акценту. Который, к слову сказать, был каким угодно, но только не английским. Ботаник встретился со мной взглядом, криво усмехнулся и произнес:

– Сейчас уйдем, заметем следы, сядем, выпьем, я все расскажу.

При слове «выпьем» я мысленно облизнулся. Не спиться бы с такими нервными расходами.

Ботаник взял еще две пятилитровые канистры и тщательно облил бензином все вокруг, включая кресло в котором он сидел, ожидая меня, и деревянный пол дачного домика. С остальных двух или трех десятков пластиковых канистр он жестом фокусника стал молниеносно отвинчивать крышки. Я завороженно наблюдал за его действиями, в которых явно чувствовался опыт.

Джон Кроу вылил третью канистру на мертвого оборотня и повернулся ко мне. Он вынул из кармана пачку сигарет и вставил одну из них в зубы.

– Пора уходить. – глухо произнес он.

– Погоди. – сказал я. Еще раз окинул взглядом комнату и мертвую девочку. Мерзкое зрелище в стиле Гигера, создателя Чужих. Фотографировать все это мне ни капли не хотелось. От такого свихнуться недолго. Да и что мне потом делать с этими фотками? Все равно никто не принял бы их всерьез. При современном развитии компьютерной графики я и сам легко мог бы дорисовать щупальца в десятке разных программ вроде Photoshop. Поэтому я вынул из кармана складной нож, подошел к мертвому оборотню и с опаской взял его щупальце левой рукой. На ощупь как обычное щупальце кальмара, к которому я как-то прикасался на рыбном рынке. Прохладное и скользкое. Ботаник с интересом следил за мной. Я чиркнул острым как бритва ножом по щупальцу у самого основания, и оно осталось у меня в руке. Я быстро отступил назад. Черт его знает, на что эта тварь способна даже мертвая. Вдруг у нее кислота вместо крови?

Из щупальца вытекло немного прозрачной слизи, похожей на силикон или клей Дракон. Несколько капель попало на металлическую сетку кровати, к которой была проволокой прикручена девочка. Я ждал. Ничего не происходило. Ботаник спросил:

– На кой хрен оно тебе сдалось? – он усмехнулся. – Есть будешь?

– Оно не ядовито? – настороженно спросил я.

– Не более ядовито, чем обычные головоногие. – ответил Джон Кроу. – Пора уматывать.

Я приподнял бровь. Несмотря на акцент, он недурно говорил по-русски. Такое слово, как «уматывать» знает. Надо же. Подняв с пола какой-то старый целлофановый пакет, я положил в него щупальце и сунул пакет за пазуху.

Мы вышли из домика. Помню, меня потрясли две вещи: свежий морозный воздух и фантастически красивое звездное небо. После первого глотка ледяного воздуха меня охватила эйфория. Наверное, из-за бензиновых испарений вместе с водкой, я был словно под кайфом. Мы отошли от дачного домика с мертвым оборотнем шагов на двадцать. Ботаник сделал пару затяжек, протянул пачку мне. Я отрицательно мотнул головой. Он размахнулся и изо всех сил бросил тлеющую сигарету в оставленную открытой дверь. Домишко полыхнул как факел. В темноте он горел так ярко, что огонь было видно, наверное, за полгорода. Заслонив глаза рукой, я сделал несколько шагов назад. Ботаник вынул еще одну сигарету и прикурил от серебряной зажигалки. В его темных глазах отражался огонь. Зрелище было необыкновенным. Достойным камеры Ридли Скотта. Полыхающий деревянный домик среди заснеженных деревьев на фоне звездного неба. В тот вечер я понял маньяков-поджигателей из фильма «Ворон». Это было красиво. Такого я еще никогда не видел и вряд ли когда-то еще увижу.

 

19.НА ЧЕРДАКЕ. БОТАНИК И ФОКС УСТРАИВАЮТ  ВОЕННЫЙ СОВЕТ

Пройдя через овраг под Алексеевским мостом, мы растворились в ночи. Я вел его по одному мне известным закоулкам. Будто в детстве, я просочился вдоль болота, проскользнул по частному сектору, и, пройдя вдоль водохранилища, вышел к улице Клочковской возле завода пищевых кислот. Ботаник тенью следовал за мной. Чувствовалось, что у него богатый опыт в таких делах. А именно проскользнуть и раствориться. Район Павлова Поля я знал как свои пять пальцев. Все-таки я жил здесь в детстве. Поймав такси, мы с Джоном Кроу сели на заднее сиденье. Откинувшись на спинку заднего сиденья, я перевел дух.

– Где тут можно купить хорошую выпивку? – спросил Ботаник с интересом. Я с не меньшим интересом разглядывал его. И все пытался понять, что же не так с Джоном Эдвардом Кроу, самым разыскиваемым серийным убийцей в мире. Было что-то неуловимое в его лице, какая-то странность, что-то необычное.

Три раза поменяв такси и купив по дороге одну бутылку абсента и одну кагора, мы подъехали к моему дому на замечательной улице Гвардейцев Широнинцев. И тут до меня опять дошло, что домой ко мне нам идти нельзя. На этот случай у меня были припасены ключи от гаража Сереги Конева. Хорошего двухэтажного гаража в гаражном кооперативе Каскад. В котором я хранил старые инструменты, рабочую одежду, запчасти на свою Хонду и кое-какое другое барахло. От моего дома до гаража было километра три, не меньше.

Особая прелесть этого гаражного кооператива была в том, что в одном неприметном месте между двумя гаражами была узкая щель. Через нее можно было протиснуться, минуя охранника на входе в гаражи. Хотя охрана в гаражах была такая, что за бутылку водки еще и выносить краденое барахло помогла бы, свидетели нам были ни к чему.

Тут я немного отвлекусь для того, чтоб рассказать вам о Коневе. Мы отлично ладили друг с другом – Серега и я. Мы с ним вместе ходили по бабам, вместе пили пиво и праздновали дни рождения – в марте мой и в октябре его. Иногда у него на работе в мебельном цеху или у меня дома, но обычно в его старом добром гараже. Ключи от которого были у меня в связке моих ключей. Он никогда не был жлобом, старина Конев. Если у него в кармане была сотня, он легко мог угостить тебя выпивкой на полтинник, если у него в кармане был полтинник – он легко мог угостить тебя на четвертак. Он всегда был неприхотлив в быту и добр к людям. Но при этом в нем был некий стальной стержень. Как говорится, где сядешь, там и слезешь.

Между делом мы подошли к гаражам, и я углядел знакомый проход между ними. Шириной эта щель была всего сантиметров сорок. Поэтому на полный желудок пытаться пролезть через нее категорически не рекомендовалось. Обычно я этим проходом не пользовался из-за его неудобства. Сейчас это было нам только на руку. Втянув живот, я с трудом протолкнулся через щель. У Ботаника это получилось намного легче. Мы подошли к Серегиному гаражу, я вынул связку ключей и, найдя нужный, отпер его. Джон Кроу, зайдя вслед за мной, с интересом осмотрелся.

Более всего этот гараж напоминал чердак Карлсона, который живет на крыше, после урагана. Здесь можно было найти все, кроме буровой установки. Дрели, шуруповерты, лобзики, отвертки, лопаты, грабли. Шпателя, валики для покраски обоев, строительные ножи, металлические профиля, несколько рулонов старых обоев. Шурупы разных мастей и сортов, гвозди, банки с краской и тюбики с клеем, автомобильные масла и прочее барахло. Половина из которого была, естественно, в нерабочем состоянии, но могла пригодиться на запчасти. Живописное зрелище. Я всегда подозревал, что как только ты покупаешь гараж, в тебе просыпается Плюшкин. Ботаник с удивлением глазел на все это барахло, которое лежало на полках, на полу, на лестнице, ведущей на второй этаж, свисало с потолка, с гвоздей, вбитых в стены. Я усмехнулся. У них в Англии такого живописного бардака точно нигде не увидишь.

Мы поднялись на второй этаж, где было немного посвободнее. Потолок здесь был низким и скошенным, словно на чердаке. В стене, которая была над воротами в гараж, было маленькое круглое окошко с видом на болото и многоэтажные дома. Что придавало комнатушке на втором этаже сходство с норой Бильбо Бэггинса и необыкновенный уют. На стене справа от окна висело пару картин, которые рисовал покойный дед Конева. Не какие-то там плакаты с голыми бабами, которые некоторые так любят вешать в гаражах (некоторые знают, что они некоторые), а пейзажи, писанные маслом. Оправленные в резные деревянные рамы. Может, не Борис Валеджио, но все же настоящие картины. На стене слева было несколько книжных полок, заваленных старыми советскими журналами. Под книжными полками на стене висело старое охотничье ружье, с которым еще дед Конева ходил на оленей. В углу стояли несколько жутковатых табуреток моего собственного изготовления. А посреди маленькой комнаты стоял Стол. Именно Стол с большой буквы. Грубый, но крепкий. Дубовый, с громадной столешницей метр на два с половиной. За этим столом легко мог поместиться десяток гостей. Я собрал его своими собственными руками еще лет восемь назад, когда работал в столярке. Как-то раз я лично проверял его на прочность с помощью одной хорошенькойподвыпившей подруги. Конев, умеющий читать мысли, тактично ушел в магазин за новой порцией спиртного. Тут-то мы с ней и проверили на прочность мой замечательный дубовый стол. Два или три раза.

– Это все твое? – с интересом спросил Джон Кроу.

– Не совсем. Одного друга. – ответил я. Поежившись, я включил электрообогреватель. На чердаке сразу стало теплее. Свет включать я не стал из соображений конспирации. Охрана в гаражном кооперативе по ночам почти всегда спит, но не стоит искушать судьбу. Меня они, конечно, в лицо знают, но пускаться в объяснения, что мы с Ботаником тут забыли в десять вечера, мне совершенно не хотелось.

И тут у меня в кармане завибрировал смартфон Apple, который я купил неделю назад. Я посмотрел на дисплей. А вот и он, легок на помине. Серега Конев. Словно почувствовал, что я у него в гараже. Я чертыхнулся. Коневу я всегда рад, но если он сейчас идет в гараж, нам придется срочно уматывать. Причем непонятно куда. Не хватало еще знакомить его с Ботаником. Но Конев, как выяснилось, звонил не за этим.

Я нажал на кнопку вызова.

– Ты телек смотришь? – спросил Серега странным голосом. Такой голос у него был последний раз, когда два года назад в Японии был природный катаклизм с многотысячными жертвами. Яна-сторожился.

– Нет, а что?

– Включи пятый канал. Охренеешь. – ответил Конев.

Нажав на кнопку сброса, я покопался в меню телефона и нашел телевизор. Вообще я телевизор не смотрю, а новости узнаю от друзей, но такой голос у Конева бывал нечасто. Пятый канал был местным городским каналом новостей. Голос Сереги меня встревожил. Мало ли что случилось, учитывая, что час назад мы с Ботаником совершили убийство с поджогом.

На дисплее появился наш местный диктор. Вид у него был, как говорится, «что дерьма понюхал». Кислый вид. Я увеличил громкость, Ботаник придвинулся поближе ко мне. От того, что мы услышали, я и вправду охренел.

Массовые исчезновения детей по всей Европе. В возрасте от 11 до 13 лет. Дети ушли в школу, отучились на уроках, а по дороге домой в промежутке между школой и домом исчезли. Без вести, без следа, будто и не было их никогда. Как корова языком слизала. Количество пропавших пока неизвестно, но в полицию обратилось уже больше восьми тысяч семей. По всей стране пропало более 70 детей, в нашем городе – одиннадцать. У меня мурашки побежали по коже. Могу поспорить на полмиллиона евро, что у пропавших детишек были серо-голубые глаза разного цвета. Когда диктор начал нести какую-то пургу про причастность к этому какой-то религиозной секты, я выключил TV. Он бы еще сказал, что детишек цыгане похитили.

В голове, как птичка в клетке, билась и отскакивала от прутьев навязчивая мысль. Это нереально. Это чья-то дурацкая шутка, так хорошо продуманная и осуществленная, что я повелся. Повелся по полной. Я сунул руку в карман куртки. Достал из кармана отрезанное час назад у оборотня щупальце. Оно было настоящим, никуда не исчезло, вопреки всей логике. Джон Кроу, отпивая из горла абсент, очень внимательно следил за мной. Так внимательно, что я невольно старался двигаться плавно, без резких движений.

Восемь тысяч детей по всей Европе за каких-то три-четыре часа. Я осмыслил услышанное. Вот это уже серьезно. Куда уж серьезнее. И это только начало. Завтра родители, не склонные к паникерству, обзвонят всех школьных друзей своего пропавшего ребенка. И это количество увеличится еще на тысячу-другую. Трясущимися руками набрал номер Ильи. Недоступен. Попытайтесь перезвонить позднее или оставьте сообщение. Меня не покидало чувство нереальности. Соскальзывания. Так не бывает. Так просто не может быть. Мы живем в реальном мире, а не в долбаной галлюцинации Курта Кобейна. Ощущение было, как после полуторачасового прослушивания трансовой музыки. Такое ощущение, вероятно, бывает после приема мескалина. Ощущение соскальзывания в иное измерение. Я повернулся к Ботанику.

– Что это вообще творится на белом свете, Джонни? – спросил я дрожащим голосом.

Ботаник был очень серьезен. Он отпил хороший глоток абсента и протянул бутылку мне. Я машинально взял ее, увидел надпись 72 градуса, приподнял бровь, вернул ее Ботанику и открыл кагор.

Они начали трансформироваться. – сказал он голосом исключающим намек на шутку.

– Чего-чего? Чего они начали? – потрясенно переспросил я.

– Трансформироваться. – ответил Ботаник. – Превращаться.

От того, что я узнал за следующие полчаса, я поочередно то холодел, то покрывался потом. Если бы не крепкое вино, у меня как пить дать съехала бы крыша. Надевайте памперсы, детишки, и держитесь крепче.

До того, как стать школьным учителем, Джон Эдвард Кроу был биологом в лаборатории под крылышком MI-8. Анализы ДНК, токсины, яды, кислоты и прочие прелести игры плаща и кинжала. По совместительству он два раза был ксенобиологом. При одном этом слове я чувствовал кислый привкус во рту. На мою робкую фразочку о том, что ксенобиология является теоретической наукой будущего, он только кисло усмехнулся. «Будущее давно стало настоящим» ответил он.

В подробности Ботаник не вдавался, но после восьми лет службы он по собственному желанию ушел в отставку. Устроился на работу учителем биологии. Еще в той лаборатории он начал замечать странности, происходящие со всеми людьми в целом и некоторыми детишками в частности. Неадекватная реакция на токсины и противоядия, странности в поведении людей, генетические мутации, искажения ДНК.

– У меня было такое чувство, будто кто-то подложил нам биологическую бомбу замедленного действия. Которая понемногу отравляла и изменяла всех нас. Люди начали мутировать, уж извини за пошлое слово. Разве ты не заметил обострения всех своих чувств, Фокс? В некотором роде экстрасенсорики? – спросил Джон Кроу.

Я задумался. Что-то такое началось лет пять назад. Похоже, я начал чувствовать человеческое биополе. У меня обострилось шестое чувство. Интуиция. Да и не только у меня. Аня Орлова упоминала о том же и пара других моих знакомых. Может, это мутация, а может эволюция, черт его разберет, но последние сто лет с людьми что-то происходило. И в последние тридцать лет начало лезть наружу из всех щелей. В профессии наемного убийцы такие способности могли быть очень полезными, не поспоришь. К примеру, я всегда чувствовал чужое присутствие в помещении. Всей поверхностью тела. Шансов попасть в ловушку у меня было меньше, чем у простых людей. Если они еще остались. Простые люди.

Ботаник рассказал мне о жутких вещах, которые происходили в его лаборатории. От которых у меня зашевелились волосы и похолодело в желудке. Он несколько раз производил вскрытие и анализ ДНК странных тварей размером с крупную собаку, которых привозили неведомо откуда. По всем признакам это были хищники. Всегда привозили с несколькими пулями в голове. Простой медицинский спирт действовал на их ткани как кислота. У них были почти человеческие глаза. Один глаз серый, другой голубой. Разница на пару оттенков, сказал Ботаник, сразу и не заметишь. У этих животных было более совершенное зрение, чем у людей. И у них был развитый мозг и сложная нервная система. У одного из этих существ он нашел вживленное в мозг устройство, очень напоминающее микросхему.

– Но это было нечто иное. Это была микросхема, полученная биологическим путем. Будто бы она выросла у него в голове. Выросла из семечка или споры, которое кто-то туда поместил. – осторожно сказал он. Я в очередной раз похолодел.

– Знаешь, Фокс, что все это чертовски напоминает? – спросил Ботаник. – Вторжение. Что-то лезет в наш мир, лезет давно и очень осторожно.Причем через черный ход, чтоб никто его, это нечто, не заметил. Но даже самый хитроумный план имеет свои изъяны. Они не рассчитывали, что им попадется такой как я.

– Такой как ты? – ошарашенно переспросил я.

– Да, такой как я. Я привлекаю к ним внимание, и им это чертовски не нравится. Ведь у каждой убитой мной твари проводится вскрытие врачом-патологоанатомом. При вскрытии находят аномалии. Ты думал, я просто так убиваю их из одного и того же ствола? Чтоб привлечь внимание. Если три года назад я был для всех просто психом, слетевшим с катушек, сейчас власти многих государств задумались, что за хрень вообще происходит. Ясное дело, в новостях о таком не расскажут. Опаснее всех человек, которому нечего терять. У которого погибла вся семья. Который обучен вести партизанскую войну в условиях большого города, в котором на каждом столбе висит по видеокамере. Я конечно, простой биолог, а не оперативник, но некие нормативы в британской разведке сдают и биологи. – спокойно ответил Джон Кроу.

Я сглотнул. Нормативы, значит. Краткий курс Дзю-До, стрельба по мишеням из пистолета с глушителем, семнадцать способов удушения и основной курс по ядам. Ни хрена себе простой биолог.

Ботаник криво усмехнулся. Посмотрел на меня. И наконец я понял, что с ним не так. Он выглядел как человек из другого времени. Из далекого прошлого или из далекого будущего. Меня поразил его взгляд. Такой взгляд бывает, наверное у космонавтов, которые видели нечто, что обычным людям и не снилось. Далекие миры. Звездные туманности у центра галактики. Громадные корабли Чужих.

– Когда ты впервые заметил их? – спросил я.

– Впервые я насторожился, когда у моего сына изменился цвет глаз. – ответил Ботаник. Фраза повисла в воздухе. Меня передернуло, по спине у меня побежали мурашки. – Поначалу я думал, что это наследственное. Не придал этому значения. Пока он одной прекрасной ночью не превратился в это… существо. И не задушил во сне свою мать и мою жену. Я застрелил его. Для верности облил водкой. Не спирт, конечно, но действует. А затем, пока их тела не успели обнаружить, устроил в своем классе анализ крови. Капли крови, взятые у школьников, я поместил в пробирки со спиртом. Положительный результат был у восьмерых.

По моей спине весь вечер гуляли прохладные влажные лапы, но тут они стали ледяными. Мы немного помолчали. Я в прострации смотрел через круглое окошко на болото, отпивая вино из бутылки. Камыши шелестели и качались под легким холодным ветром, и это зрелище помогло мне прийти в себя.

– Откровенно говоря, я вообще не понимаю, как ты живешь с тех пор. Деньги, патроны, документы… Откуда они? – нарушил я молчание.

Ботаник еще раз взглянул на меня. Усмехнулся.

– А ты подумай, Фокс. У меня есть покровитель на моей старой службе. Он и финансирует все мои скромные развлечения последние три года.

– То есть как? – переспросил я с удивлением.

– Каком кверху, как говорите вы, русские. – сварливо ответил Джон Кроу. – Вот так. Официально убийство восьмерых детей в моем классе – результат психического расстройства. Но после того как я показал своему бывшему боссу то, что осталось от моего сына, он неофициально снабжает меня всем необходимым. Ты думаешь, за кем ты гнался в парке месяц назад? Спотыкаясь и падая мордой в сугробы? Когда нашел диск с лисенком? Ты думал, MI-8 не знает про Клуб Серийных Убийц? У нас каждый третий в вашем чудном клубе.

Ботаник помолчал, переводя дух. Я допил вино и взял бутылку с абсентом. Ботаник поднял на меня свой пронзительный взгляд, под которым я поежился. Он продолжил:

– Да, и еще одно. Я на сто процентов уверен в том, что заказали меня вашему Клубу не родители несчастных детей, а они. Кем бы они ни были. Учитывая мои скромные умения, я для них как очень неприятная заноза в заднице.

Ботаник озвучил то, о чем я весь вечер догадывался. Это он был в парке той ночью. Загримированный под Мела Гибсона. Это он дописал на диск карту острова Магерейа. Это он заменил собой пропавшего курьера. Когда я спросил Ботаника, что за карта записана на диске, он только загадочно усмехнулся. И ответил, что скоро я обо всем узнаю. На вопрос о пропавшем курьере Джон Кроу не ответил ничего, лишь помрачнел. Когда я повторил вопрос, он буркнул что-то типа «довыпендривался». Не повезло курьеру Белого Кролика, чего уж говорить.

Похоже, Страна Чудес оказалась немного не такой, как в книге Кэрролла. Белый Кролик оказался наемным убийцей, Безумный Шляпник оказался не таким уж безумным биологом, агентом британской разведки в отставке. Мне было весьма лестно оказаться в роли офигевшей Алисы, ничего не скажешь. Алисы, которая бродит по всему этому дурдому с пистолетом за пазухой и ножом в кармане и растерянно повторяет: «Все страньше и страньше». И где-то за кулисами маячила Красная Королева Чужих. Которая исподволь, планомерно, много лет подряд захватывала наш мир. Ну просто компьютерная игра «AliceAmericanMc’Gee». Кто играл, тот поймет.

То, что Чужие маскировались под детей, меня ничуть не удивило. На их месте я поступил бы точно также. Даже если вы видите, что с вашим сыном или дочкой творится что-то странное, поднимется ли у вас на него рука? Как вообще может подняться рука на невинного ребенка? Вы будете тянуть до последнего, пока в одну прекрасную ночь ваш сын не трансформируется. Пока во сне он не вцепится холодными щупальцами вам в горло и не вонзит в него клыки.

– Кто же они такие? – выдохнул я.

– Откуда мне знать? – удивился Ботаник. – Мне не сказали, хотя поверь, я спрашивал. Еще как спрашивал. Русские партизаны на допросе в Гестапо позавидовали бы этим тварям.

– И что теперь делать? – спросил я. Мой голос мне совершенно не понравился. Как у мальчишки, который принес маме двойку в четверти. Ботаник усмехнулся. Ободряюще подмигнул мне.

– Я им, сукам, устрою Сталинград, мало не покажется. Мой сын учился в том классе, в котором было восемь Чужих. У меня с ними личные счеты. Шутки в сторону, снимаем белые перчатки. Рано или поздно одна из тварей у меня заговорит, будь уверен.

Что-то мне не давало покоя. Крутилось на краю сознания, как заноза в мозгу. И никак не могло оформиться в четкую мысль.

– При чем здесь вообще я? – растерянно спросил я. – Жил, не тужил, новую работу нашел. Что за популярность такая? Зачем я тебе понадобился?

– Как зачем? – удивился Ботаник. – Ты мне поможешь. Поможешь инсценировать мое убийство. Тогда меня хоть на время оставят в покое.

– Почему я? – еще более растерянно спросил я.

– Потому что ты в этом деле новичок. Не путать с дураком. Ты, Фокс, далеко не дурак, можешь мне поверить. Просто ты еще не успел зачерстветь. И стать равнодушным эгоистом, как остальные. Взять вон Сергея Бондаренко, вашего куратора. Который помешан на Кэрролле и любит называть себя Белым Кроликом. Профессионал экстра-класса, с полутора километров муху подстрелит на лету. Таких на всю Европу всего полтора десятка. Между нами говоря, моя контора пользуется его услугами. Но расскажи я ему все то, что я рассказал тебе, он только посмеялся бы. Это если по телефону. А если бы у меня хватило ума встретиться с ним лично… И имени не спросил бы. Убил бы, и глазом не моргнул. Выстрелом в спину. Получил бы полмиллиона, и наплевать ему, от кого он их получил. Такие люди не видят картину в целом. Потому и пилят сук, на котором сидят.

Я молчал, раздумывая. Учитывая последние события, убивать Ботаника ради награды я передумал. Но деньги мне были нужны. Не каждый день тебе предлагают полмиллиона за два дня работы. Если дело с инсценировкой выгорит, если меня не поймают, если у Ботаника хватит мозгов не высовываться… Не до хрена ли если в одной фразе?

– Я не уверен, что у меня хватит духу.– сказал я.

– Духу убить людоеда у тебя ведь хватило?

– Одно дело застрелить маньяка в безлюдном парке, и совсем другое – посреди людной улицы.

– Есть одно средство, которое поможет. – ответил Ботаник.

Джон Кроу порылся в кармане и протянул мне белую таблетку. Обычную белую таблетку размером с таблетку аспирина.

– Это что за хрень? – настороженно спросил я.

– Волшебная пилюля. Я их время от времени принимаю. Приходится, знаешь ли. После приема такой таблетки не чувствуешь боли, мышечная сила и скорость реакции возрастают раза в три. Чувствуешь легкую эйфорию и желание действовать.

– Поконкретнее. Что это? – переспросил я.

– Амфетамин.

Я взял волшебную пилюлю, поднес ее поближе к лицу. Откровенно говоря, мне давно хотелось попробовать. Но останавливала мысль о том, что не хватало еще ко всем своим проблемам добавить наркоманию.

– Слушай, Джонни, а нельзя как-то спокойно, по семейному? В каком-нибудь заброшенном домике? Сделать фотки и отослать на почту Клуба? – спросил я.

– Конечно нет. Ты не хочешь ведь, чтоб спонсоры Клуба обвинили тебя в мошенничестве? В подделке фотографий в фотошопе?

Я пораскинул мозгами. Возразить нечего.

– Расскажи поподробнее, Джон. – сказал я.

– Я надеваю бронежилет под куртку, ты стреляешь в меня посреди людной улицы. Чем больше свидетелей, тем лучше. Подъезжает скорая, забирает меня. Мое тело до реанимации, само собой не доезжает. Пропадает на полдороге между местом убийства и больницей.

Я усмехнулся.

– В скорой будут твои люди?

– Само собой.

– Те же самые, что устроили спектакль в парке?

– Так точно, Фокс. Какой ты догадливый. – Ботаник усмехнулся. – Шел бы ты к нам в разведку.

Теперь уже усмехнулся я.

– Спасибо за предложение, конечно. Но зачем человеку с полумиллионом в золотых слитках работать на разведку чужой страны?

– Ради интереса, само собой. Ты подумай. Предложение в силе. У нас таких ценят.

– Мне нужно все хорошо обдумать.– сказал я. – Хуже всего заниматься такими делами наспех.

 

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ! Продолжение опубликовано, читаем, перейдя по данной ссылке

Следующие три главы книги «КЛУБ СЕРИЙНЫХ УБИЙЦ» БУДУТ ОПУБЛИКОВАНЫ В СЛЕДУЮЩИЙ ПОНЕДЕЛЬНИК, 15 ДЕКАБРЯ 2014 ГОДА. Список глав прилагается.

 20 глава. ИНСЦЕНИРОВКА УБИЙСТВА БОТАНИКА. ФОКС ПОПАДАЕТ В РОЗЫСК

21 глава.ФОКС ВПЕРВЫЕ ВИДИТ БЕЛОГО КРОЛИКА

22 глава. ФОКС СОБИРАЕТСЯ В ДОРОГУ

СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ И ПРИЯТНОГО ЧТЕНИЯ!

 

Уважаемые читатели!

ЗАКАЗАТЬ ПОЛНУЮ ВЕРСИЮ книги «Клуб серийных убийц» (печатное или электронное издание) с автографом автора Вы можете, написав на E-mail: helgenigma@mail.ru (в теме письма напишите «хочу заказать книгу»). Мы ответим Вам в течении 24 часов. Спасибо за внимание!

 

Уважаемые издатели!

Книга «Клуб серийных убийц» сейчас находится в поиске издателя.

Если Вы заинтересовались данным текстом, ознакомится с ним, а также связаться с литературным агентом автора Романом Хромушкиным Вы можете, написав на E-mail: helgenigma@mail.ru (в теме письма напишите «хочу издать книгу»). Мы ответим Вам в течении 24 часов. Спасибо за внимание!

Все права защищены. Любое коммерческое использование данного текста или его фрагментов преследуется по международному закону об авторском праве. При некоммерческом использовании данного текста или его фрагментов обязательна ссылка на автора Хельг Энигма и сайт «Клуб-Крик».

КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ХОРРОРА И МИСТИКИ

«КЛУБ-КРИК» www.klubkrik.ru

© 2014

ХрипШепотВозгласВскрикВопль (голосовало: 1, среднее: 5,00 из 5)
Loading ... Loading ...

Добавить комментарий

  

  

6 × 1 =