Доктор Хайтер, хирург, некогда был лучшим в мире специалистом по разъединению сиамских близнецов. Но со временем он понял, что всю жизнь занимался чем-то не тем, и вместо того, чтобы разделять людей, нужно объединять их. Добровольцев для опытов найти было не так просто, но наука требует жертв. И доктор, благополучно избежав внимания психиатров, устроил себе домик на отшибе, обманом и клофелином набрал команду подопытных и начал ваять свою человеческую многоножку.
У Тома Сикса была оригинальная идея трилогии «Многоножки»: второй фильм начинается там, где заканчивается первый, третий — там, где заканчивается второй, в результате чего все три части делают эдакий монструозный мегаконцепт, киномногоножку, путеводитель по темному миру, где, по мнению Роберта Эберта, «не светят звезды». Первая глава отчасти даже перекликалась с историей Виктора Франкенштейна, медика, создавшего чудовище, что всяко способно доставить удовольствие любителям проводить параллели. Тома Сикса можно называть сумасшедшим, а его фильм — порождением больной фантазии, он будет только рад. Он будет рад критикам, отказывающимся выставлять «Многоножке» рейтинговые оценки. Он будет купаться в волнах возмущения и гнева, ибо все это отлично маскирует тот факт, что его работа (во всяком случае, первая ее часть) суть обычный паршиво склеенный фильм ужасов со всеми присущими жанру штампами и клише. Сиксу очень хотелось бы в чем то проассоциировать себя с доктором Хайтером (о чем говорит желание сделать ту самую киномногоножку), однако ассоциация идет даже дальше желаемого, ибо на выходе получается такой же нежизнеспособный уродец, умирающий быстрее, чем толком научится ходить.
Немногочисленные фанаты и многочисленные хейтеры (последние даже в большей степени) придали фильму статус исключительности, коей он совершенно не обладает. Немногочисленные актеры (кроме харизматичнейшего Дитера Лазера) отчаянно, но безуспешно силятся изобразить актерскую игру, но дело даже не в этом. В конце концов дешевые ужасы зачастую включали в себя актеров-непрофессионалов, актеров-дебютантов и даже неактеров вовсе, что не мешало многим режиссерам выдавать отличные фильмы. Но Том Сикс, заимев любопытную идею, не озаботился достойной ее проработкой, ловя кайф от отдельных эпизодов (некоторые из которых и впрямь хороши), но бездарно заполняя паузы между ними. По всем правилам плохого кино герои ведут себя настолько глупо, насколько это нужно маньяку для вершения своих планов и привычно не добивают упавшего злодея, позволяя ему встать и продолжить свое кровавое дело. Финальное импровизированное харакири, возможно, было бы эффектным, если бы кто-нибудь озаботился тем, чтобы хоть как-то к нему подвести, свести на нет ощущение внезапности, немотивированности поступка. Тот самый случай, когда концепт, по мнению автора, все спишет, но концепт оказался лишь мощным фундаментом, на котором возведена шаткая и не особо впечатляющая постройка.
Нацизм — некогда кровавая рана на теле Европы, грандиозное чувство вины для немцев. И оно же — источник вдохновения для многочисленных авторов, эксплуатирующих символику, идеи, события. Вот и Том Сикс впечатлился опытами Менгеле, и то, что столь ужасные эксперименты происходили не только в его фантазии, конечно, пугает сильнее любого фильма. И да, можно представить «Человеческую многоножку» как модель общества, как парафраз «Франкенштейна», как философский, социальный и какой угодно еще посыл, как смелый авторский эксперимент или как тошнотворный недофильм человека, нуждающегося в квалифицированной помощи не психолога, но психиатра… но все это не отменяет того факта, что «Многоножка» — попросту плохой фильм, похоронивший ряд интересных идей на кладбище режиссерского пофигизма и дилетантства.
Loading ...
Добавить комментарий