Корейские учреждения по кинематографии проявили, несколько лет назад, неожиданный интерес к этому старому фильму, отреставрировали и занесли в реестр значительных явлений южнокорейской культуры. По горячим следам «второго рождения» в 2010 году вышла новая версия «Служанки», которая хоть и не является ремейком, в прямом смысле этого слова, всё же обязана своим появлением, без преувеличений, шедевральному творению 50-летней давности
Первый час разворачивается, вполне себе, пригодный для своего времени триллер с претензией на психологизм с порцией социальных ноток. Актёры играют сносно. Мотивации героев, более — менее, ясны. Предсказуемость просчитана. Смотреть можно. Но, ровно на середине, ожидаемый итог форсирован взрывной кульминацией. И дальше начинается, в высшей степени, странное зрелище. Каждая сцена всей второй половины картины сделана с тщательностью операторского и сценарного воплощения и представляет набор законченных эпизодов, каждый из которых годился бы на триумфальный финальный аккорд. В данном же, насыщенном расположении нарезка начинает раздражать. Удобоваримая актёрская игра становится вовсе отвратительной и преувеличенно театральной. Внятные мотивы поступков не наблюдаются. Персонажи теряются в коллизиях, застрявшего на одном месте, сюжета. Происходящее вызывает недоумение и заставляет выискивать некие постмодернистские штучки, элементы трэша или стёба. Но нет — налицо заурядный образчик, вышедшего из-под контроля, проекта класса «B».
Та концентрация саспенса, которую лошадиными дозами вываливают на экран создатели, может вызвать в равной степени логичное чувство тревоги или безудержный смех. Оборотную сторону страха всегда учитывал Альфред Хичкок, грамотно чередуя «напряжение», «разрядку» и «шок». Тут же антракты пропущены. Возникает привыкание, а кино не кончается, хотя очередной концертный номер вокруг крысиного яда в судорожной пляске со смертью обещает: «вот, вот…последний раз».
Ставит всё на свои места финал. Нельзя сказать, что он непредсказуем даже для своего времени, но в конкретном случае смотрится неожиданно остроумно и оправдательно для каждой, вызывающей вопросы, сцены. Последние три минуты выводят событийное двухчасовое безобразие на уровень эстетического исследования психологической подоплёки жанра «триллер».
Человек с одинаковым патологическим желанием стремится примерить на себя шкуру, как палача, так и жертвы. Стандартные статисты жанра постоянно повторяют одну и ту же садомазохистскую игру, которую режиссёр, в зависимости от личных пристрастий, завершает в пользу одной из двух масок. Но, «Служанка», в своих смысловых кульбитах, идёт дальше, используя художественное многообразие возможностей кинокамеры для обличения марионеточной сути любого стремления к психологическому анализу. Доводя до абсурда формальную сторону саспенса, режиссёр расшатывает нелепой содержательностью ритуальную «ценностную» повседневность среднестатистического индивида. Делается это с обилием интереснейших деталей и по чётким правилам, понять которые можно лишь досмотрев кино до последнего кадра.
Культовая «Служанка» навеяна западными эталонными опусами Хичкока, Ланга, Клузо, Премингера и т. п. Но её влияние характерно во многих последующих кинематографических арт — хитах Юго-Восточной Азии. И, если свежая одноимённая работа Им Сан Су скорее формально заимствует новаторства шедевра, то, например, экстремальная «Кинопроба» (1999) Миике интерпретационно вырастает из бездны патологического безумия Ким Ки Ёна.
10 из 10
Loading ...
Добавить комментарий