Этот фильм начинается с крика. Я, честно признаться, ожидала подготовки к убийству, нагнетания и только потом… Но нет, фильм начинается с убийства. Атмосфера нагнетается после, разломанным бокалом в окровавленной руке, то и дело всплывающей верёвкой.
Если бы я читала Ницше, то сказала бы про Ницше. Но я его не читала толком, так, урывками, поэтому я скажу про Достоевского. «Преступление и наказание». Филипп даже кричит: «Хватит играть в преступление и 
наказание!». Филипп и его друг Брендон решили однажды выяснить, кто они — твари дрожащие или право имеют? Хотя, это, конечно, Брендон придумал, а Филипп ничего такого придумать не мог, он просто кур душил. Взяли эти два товарища да и убили своего приятеля Дэвида. Но Брендон был 
настоящий извращенец. Он подумал, что будет изысканно засунуть труп в сундук, созвать на вечеринку близких людей покойника и накрыть стол на этом самом злосчастном сундуке.
Всё было настолько нагло и невообразимо (тогда ещё не снимали фильмов про серийных маньяков, которые выделываются кто во что горазд, это теперь Джек Потрошитель кажется нам старомодным), что могло бы и сойти с рук двум жутким проказникам. Но беда в том, что такие люди как Брендон всегда переигрывают. Они не знают знаменитого правила Коко Шанель: из надетых на тебе украшений всегда снимай то, которое надела последним. А Брендон не смог остановится. Ему мало было жертвенного алтаря и языческого пиршества, мало было намёков в болтовне с непосвящёнными в тайну убийства. Он 
пригласил на ужин человека, который мог бы оценить по достоинству совершённое преступление и весь этот кошмарный антураж. Руперт Кадэлл вызывает у Брендона неподдельное восхищение. У Руперта богатая фантазия, не привыкшая кататься по наезженным рельсам. Руперт может увидеть очевидное, 
даже если оно нелепо и ужасно. Все идеи Брендон позаимствовал у Руперта с одной лишь поправкой — он их осуществил на практике. Известное дело, что когда идеи осуществляют на практике они приобретают совершенно иной вид. Когда Шпенглер «спустил с небес абстрактного и полуутопического ницшеанского человека», Гитлеру это очень понравилось.
Как сказал С. Лукьяненко, на каждый предел найдётся свой беспредел. Брендон решил, что сможет обдурить даже своего гуру Руперта, но того ничем нельзя было провести. Его внимательные глаза чутко следили за лакмусовой бумажкой в лице Филиппа. Руперт ничего не пропустил: ни поначалу забавного исчезновения Дэвида, ни болтовни прислуги, ни тонкого ощущения свершившегося страшного. Он улыбался и шутил, а сам в это время выведывал 
исподтишка и резко спрашивал напрямую. Мой возлюбленный Джеймс Стюарт смог стать не Шерлоком Холмсом, не Эркюлем Пуаро, он смог стать совершенно новым типом гения.
А самое жуткое, что Брендон смог добиться своего. Он, может, и хотел, чтобы его 
раскрыли — не для него нарисовать картину и не повесить её на стену. Брендон хотел свести подружку убиенного Дэвида с её бывшим бойфрендом, это у него получилось. Тогда промашки становятся не промашками уже, а очередными витками в этой композиции извращённого убийства, и Брендон может с гордостью продемонстрировать своё творение. Пусть даже на собственной могиле.
Мистеру Хичкоку с любовью.
Loading ...
Добавить комментарий