Тысяча свидетелей — отзыв на фильм «Дорогая Елена Сергеевна» (1988 г.)

Ох! Не знаю, как вас, а меня частенько передергивает, когда сталкиваюсь с нескромным публицистическим пафосом и неприкрытой злободневностью в искусстве. Как правило, художник-публицист (в меру жестокости, гнева или цинизма) тычет нас, как слепых котят, в факты незаконные и неразумные, в страшную реальность. Загоняет в нее то проповедью, то криком, а то и пинками да тумаками (Салтыков-Щедрин любил так открывать глаза). Больно, неуютно, страшно. И срочно хочется вырваться в ласковое небо чистого искусства, имеющего целью не воспроизведение уродливого сегодня, а художественное воплощение нетленных идей и красоты вечной, ах…

Елена Сергеевна (Марина Неелова) – учительница математики. Это удивительный момент. Почему не литра и русский язык? В ней столько наивности и восторга, трепетности и детскости, что кажется, она всю жизнь читала только стихи. В ее бедной квартирке на самых видных местах – томики Пушкина и Высоцкого, пластинки с Окуджавой и старинными вальсами. Идеалистка, верящая людям с первой секунды, представляющая проблемы социальной гармонии, отношений отцов и детей, культуры и прогресса, эгоизма и альтруизма позитивно (т.е. разрешаемыми) и преподносящая их оглохшему от ритмов перемен поколению в виде пропахших книжками истин и восторженных речей.

Еще один удивительный момент. Уроки жизни и нравственности в этом кино она дает не в школе, а в собственной квартире, будучи запертой в ней (как пленница) собственными учениками, пришедшими за… странно прозвучит… пришедшими к ней за своим светлым будущим! Нет, не за тем, что обещали дедушки Ленин, Сталин, Хрущев, Брежнев и Горбачев (да, он тоже, помните рай отдельных квартир?). Не за этим. Им нужны банальные 4 и 5 за выпускной экзамен, чтобы не портить аттестат перед поступлением в вуз. Понять это несложно: хотят диплом, не хотят в армию. Сложно понять другое: почему они решили действовать напрямую, не поднапрягли родителей для разговора с администрацией (директором, завучем)… И еще сложнее понять, зачем вместе с теми, кому оценки нужны, приходит золотой мальчик Володя, весь с головы до пят в голде и фирме. Впрочем, по ходу истории даже самому наивному зрителю станет ясно: он очередной экспериментатор аля Родион Романович, проверяющий всех, и себя в том числе, на «тваредрожащесть», только вместо процентщицы – математичка (или как они ее называют, «тетрадь в клеточку»).

Поколения вступают в поединок (так заповедано, так было во все времена, так сказано в «Думе» и написано в «Отцах и детях»). Только выглядит он, поединок этот, не как тургеневская дуэль или лермонтовский непредвзятый, честный суд с призвуками самосуда, но как расправа. Сильного над слабым. Меркантильная, сугубо утилитарная цель ее (обеспеченная жизнь), сдабривается, видимо, для подчищения совести, списком претензий «промотавшимся отцам», столь же дидактическим и пафосным (пусть это и пафос злости, обиды, а не праведности), что и выспренние речи училки о смысле жизни и воспитания.

Рязанов не Тургенев, он не толерантен ни капельки. Да и время тут такое, что не до толерантности всем было, понятно. Он не может подняться вверх и взглянуть на ситуацию не примыкая ни к одной из сторон конфликта. Он в лагере отцов, это очевидно. Но ему хватает мужества показать изъяны тех, кто многое прожил, но мало понял и заработал. И ЗАСЛУЖИЛ (чем же вот только, а?) такую смену, такую поросль, воистину, «младую, незнакомую».

Революция тире перестройка мозгов и целеполаганий молодого поколения выглядит как низложение, линчевание старых адамантовых понятий – нравственности, культуры, чести, альтруизма, гуманности, порядочности. От слов, что перечислила сейчас, запах нафталинный или лекарственный, как из шкафчика Елены Сергеевны, из которого она вынимает спасительный пузырек в финале фильма, но, как думается, напрасно. Удар новой силы ей (и таким, как она) не пережить. Это наивный, чистый, мечтательный, теплый, самоотверженный человек ПРОШЛОГО, который … Вернется разве?

Если сегодня (прошло же так много лет) очистить фильм от публицистической шелухи, убрать, или хоть снизить чуток нотки перестроечного апокалипсиса (они есть и в срывающихся от гнева юных голосах, и в тонком, на взводе, на последнем пределе голосе учительницы), то окажется, что это кино, как и тургеневский роман – о  в е ч н о м. А именно. Прагматики ВСЕГДА сменяют романтиков, и наоборот – мечтатели и идеалисты ВСЕГДА приходят на смену утилитарным умам, способным извлекать пользу даже из прекрасного (почему-то запомнилась реплика, которую произносит кто-то из взбунтовавшихся детей: «Высоцкий 15 рублей на черном рынке»).

Паша, Витек, Ляля и Володя, как бы сказали в советские времена, – «передовые представители молодого поколения», по мановению волшебной палочки режиссера Рязанова взявшие на себя обязанность быть провозвестниками новых «истин» и «ценностей» (от слова цена). Для них действительность (а они ее знают, видят и слышат, ОТРАЖАЮТ в разы лучше, чем их учительница) значительнее мечтаний. В них нет даже одного процента идеализма. Их танец – брейк (хоть и танцуется под вальс), в нем система, расчет, техничность, прохлада и «душа» робота. Елена Сергеевна борется за идеалы, а они за то, чтобы хорошо жить-функционировать…

Однако Рязанов не был бы Рязановым (сказочником! Рязановым), если бы накормил своего зрителя безнадегой и поставил на этом пощечину-точку, приговорив и отцов, и детей к НЕжизни или, как выражается Витек, к «одной вонючей свалке».

Учительнице все же удается преподать главный урок своей жизни. И этот урок – не слова, а дело. Она НЕ может сотворить подлость. И она точно ЗНАЕТ, что это такое. Не д е л а е т! И  з н а е т!  А они (дети) не знают. И делают.

Вот из памяти душераздирающий диалог фильма:
Дети вопрошают: что вы сделали, искренние люди 60-х?
Учитель ответствует: Многие остались просто людьми. Добрыми. Порядочными. Честными…. А вы не люди. У вас душа не болит.
Ага?
Но радость и беда в том, что ВСЕ ЛЮДИ. И она, и они. И совесть есть у всех. Та самая, которую древние очень верно назвали «тысячью свидетелей», ее ни одно время из человека выскоблить не сможет (мы ж Божьи все, Божьи!).

Правда, есть времена, когда эта самая совесть, как и охраняемые ею идеалы, катастрофически неприменимы к жизни. Потому что с ними не выжить…

Но знаете, что больше всего испугало в фильме (что можно назвать триллером почище любого «Скайлайна»)?

Человек, пытающийся выжить в мире, который ему уже не принадлежит.

Страница фильма «Дорогая Елена Сергеевна» в КЛУБ-КРИКе