Настроение и атмосфера: женщина в плаще из латекса ведет машину в ночи, на заднем сиденье некий мужчина… Обман! Труп — в реку, и выслеживаем новую жертву…
Самое поражающее в фильме — ритм. Такая вещь, которую мне сложно описать в подробностях, это из ощущений. Зная хронометраж ленты, я, приближаясь к финалу, размышлял (нервно): «А как режиссер все развернет?!». Развернул. Но ритм не изменился! Променад по Парижу и бег девушки с забинтованным лицом от доктора одинаковы в плане пульса: что воля, что неволя, все одно.
Образ Эдит Скоб потрясающий, в какой-то момент она похожа на фарфоровую куклу в этой маске, ее движения в непонятном одеянии, ручки-палочки, тоненькая шейка, так и ждешь, что в кадре проявятся ниточки, ведущие вверх.
Франжу было наплевать на сюжет и на то, что он, вроде бы и как-то, собирался пугать зрителя. Он лепит новое пространство, потусторонний мир, из которого нет выхода. Деревья, освещенные фарами авто, собаки в клетках, операция по «краже лица» — детали интерьера для… 
церемонии созерцания. То, как он выстраивает движения и геометрию предметов в кадре, вдохновило немало мастеров.
Обезображенный лик Кристиан напомнил жуткие маски инопланетян в фильме Карпентера «Они живут». Маска Алисии в «Бэтмене» Бертона — также реверанс Франжу. Я не смотрел других его картин, но что он умеет творить, так это — «химию», благодаря которой зритель может словно перешагнуть через экран и попасть в фильм…
Вспоминая ленту Тесигахары «Чужое лицо», я понял, что изуродованное лицо — единственная схожесть этих фильмов. Фильм по мотивам произведения Абэ — экзистенциальная драма, мучения, исследование личного ада, а лента Франжу — это, несмотря на жуть, эстетика кадра прежде всего, и после фильма настроение повысилось, хотя рассказанная история к веселью не располагает.
Loading ...
Добавить комментарий