Мрачная сказка для взрослых — отзыв на мистический триллер «Суспирия» (Suspiria, 1977 г.), автор — AndaLucia

Автор AndaLucia

Он убивал их сам. В одном из интервью Дарио Ардженто признавался: «Я люблю женщин, особенно красивых. Если у них красивое лицо и фигура, я предпочитаю, чтобы убивали именно их, а не уродливого парня или девушку». Руки убийцы, снятые крупным планом, почти всегда принадлежали ему. Ардженто был и жертвой собственного воображения и убийцей собственных фантазий. В 1977 году он снимает историю о молодой девушке, отправившейся в Германию для обучения в знаменитой балетной школе, в которой происходит ряд зловещих убийств. Распутывая их, она сталкивается со страшной тайной, скрываемой руководством школы. Сюжет фильма был подсказан режиссеру автором сценария Дарьей Николоди, рассказавшей ему семейную легенду о своей бабушке, сбежавшей из базельской музыкальной школы, в которой учениц учили не только музыке, но и основам черной магии.

Постер фильма очень точно обозначает жанровую принадлежность мрачной сказки для взрослых, в которой Ардженто решил частично отойти от канонов излюбленного им джалло. «Суспирия» — это слэшер, приподнявшийся на цыпочки изящества в пуантах мистического хоррора. Безжалостная slash-резня в аристократических декорациях изысканных интерьеров. Витражи, стрельчатые арки, плетение серебряных лестниц, герметичные альковы комнат с кукольными дверями, растительный орнамент на стенах, вышитые золотом арабески занавесей. Бархат, парча и шелк. Камерное пространство фильма, снятого в историческом здании Haus zum Walfisch во Фрайбурге, напоминает драгоценную музыкальную шкатулку. Повинуясь повороту ключа Мастера и гипнотизирующему мелодичному звону, в ней кружатся и одна за другой умирают хрупкие фарфоровые балерины-инфанты.

Балом правит алый на правах вывернутой наизнанку кардинальской мантии оттенка крови Зверя. Импровизированная спальня из белоснежных простыней, в которой засыпают юные танцовщицы, приобретает окрас Красной комнаты Линча. В царственный пурпур видеоряда время от времени вклиниваются витражные осколки льдистого кобальта и золотистого янтаря. Сукровичный поток, льющийся из перерезанных артерий, сменяется сыплющимся на головы дождем из червей, но контраст только сильнее подчеркивает экранный террор алого. В какой-то момент просмотра возникает дежа вю. Застилающая багровая пелена напоминает об ощущениях зародыша внутри плацентарного кокона, с тревогой прислушивающегося к дыханию и сердцебиению материнского организма. Делая рокировку и подменяя материнское на мачехино, Ардженто помещает героинь своего фильма внутрь утробы Матери вздохов, провоцируя выплеск с экрана неуправляемого панического ужаса. Цвет, в начале фильма появившийся как пунцовый румянец на щеках невинности юных учениц, к финалу переродится в полыхающее адское зарево — старинный ритуал очищения крови огнем, словно сошедший со страниц параноидального Malleus Maleficarum’а.

Сюрреалистичная фантасмагория Ардженто похожа на удава. Атакуя броском экспрессии первых же кадров бушующего ливня и щелкнувшего капкана дверей аэропорта, «Суспирия» мгновенно заглатывает волю к сопротивлению. Властно овладевая вниманием, она позволяет чувствовать при просмотре только одно — разливающееся внутри вас Наслаждение. Привлекательность эстетики зла опьяняет своей инфернальной роскошью. Чувственная атмосфера страха сжимает горло интимнее рук убийцы в черных кожаных перчатках. Лезвие, раз за разом погружающееся в тела жертв, в какой-то момент начинает вызывать безумные ассоциативные фантазмы. А бешеный ритм саундтрека приоткрывает заслонку рвущемуся на свободу дионисийскому началу. То, что отравлен — и отравлен извращенной красотой фильма раз и навсегда — зритель осознает уже слишком поздно. Вошедшему в больной мир воображения Ардженто и познавшему размытость границы между тьмой и светом, уже не суждено вернуться прежним.

«Суспирия» не случайно была принята с восторгом японскими поклонниками — картина Ардженто больше всего напоминает японские фильмы ужасов — кайданы. В основу которых положен факт нарушения границы между мирами живых и мертвых. Колебание устойчивой системы, которая определяет бытие, виновники которого непременно должны быть наказаны. «Суспирия» близка кайданам еще и своей кинолингвистикой. Яркая галлюциногенная цветопись кадра, построенная на виртуозной игре насыщенных оттенков. Крупные планы глаз героев. Симфония колотящегося сердца, озвученная этническими ритуальными барабанами музыкального ряда. Уникальная работа с освещением, когда свет гаснет постепенно (старинная традиция гаснущих поочередно свечей), по мере все большего затемнения комнат переходя ко все более страшным сценам. Нагнетание атмосферы ужаса, строящееся на замедленном и плавном движении камеры, словно парящей в воздухе и передвигающейся от сдавленного ужасом дыхания персонажей. И конечно же зритель, превращенный мастерством оператора в призрака, подсматривающего за происходящим.

Поклонников и подражателей «Суспирии» было и будет немало. Одной из удачных стилизаций можно считать снятую в 2007 году бельгийским режиссерами Катте и Форзани оммажную кинофантазию «Amer», в которой была отдана дань восхищения эстетическим совершенством творчества «Висконти насилия». Но в точности продублировать гипнотизирующую атмосферу «Суспирии» не удастся, пожалуй, уже больше никому. Ардженто, как величайшему из киномагов, удалось невозможное. Выйдя за пределы созданной им кинореальности, он проник и остался навсегда в недосягаемой для многих мастеров экрана области — волшебном и пугающем мире зрительского воображения.

Страница фильма «Суспирия» в КЛУБ-КРИКе